В напряженной тишине Кам наклоняется к микрофону и произносит:
– Вы так единодушны. Пожалуй, я могу сказать, что передо мной собранная… прошу прощения, сплоченная группа.
Отовсюду доносятся смешки. Самому Каму странно слышать собственный голос, многократно усиленный аппаратурой; в бархатистом баритоне звучит уверенность, которой его обладатель в действительности не ощущает. Прожекторы переводят на журналистов. Лед сломан, руки взлетают вверх.
– Приятно познакомиться, Камю, – говорит мужчина в костюме, знавшем лучшие дни. – Насколько я понимаю, вы сделаны из сотни разных людей. Это правда?
– Из девяноста девяти, – с усмешкой отвечает Кам. – Но еще для одного местечко всегда найдется.
Снова звучит смех, на этот раз более раскрепощенный. Кам кивает женщине с пышными волосами.
– Вы, безусловно… э-э… уникальное создание. – От женщины веет неприязнью, которую Кам ощущает как наплыв жара. – Каково сознавать, что вы были созданы, а не рождены?
– На самом деле я был рожден, только не весь одновременно, – возражает Кам. – И не создан, а воссоздан. Большая разница.
– Да, – добавляет кто-то другой. – Наверно, это нелегко – сознавать, что ты – первый в своем роде…
Подобные вопросы они проработали на репетициях, так что ответы Кам знает назубок.
– Каждый считает себя единственным и неповторимым, так что в этом отношении я мало чем отличаюсь от прочих.
– Мистер Компри, я специалист по диалектам, но мне никак не удается опознать ваш: произношение все время меняется.
На это Кам до сих пор не обращал внимания. Облекать мысли в слова уже достаточно сложно, а уж думать, как они звучат, попросту некогда.
– Наверное, манера говорить зависит от того, какая группа мозговых клеток работает в данный момент.
– Получается, способ вербального выражения – это программа, заложенная в ваш мозг изначально?
Они с Робертой предвидели и этот вопрос.
– Если бы я был компьютером, можно было бы говорить о программе. Но я не компьютер. Я на сто процентов состою из органики. Я – человек. В ответ на ваш вопрос могу лишь сказать, что одни мои навыки содержатся в исходном материале, другие приобретены совсем недавно, так что я буду продолжать развиваться, как любое человеческое существо.
– Но вы не человек! – выкрикивает кто-то из заднего ряда. – Вы, может, и сделаны из людей, но не больше человек, чем футбольный мяч – свинья, из кожи которой его сшили!
Что-то в этом утверждении, вернее, обвинении, задевает Кама. Бесцеремонные слова вызывают эмоции, к которым он не готов.
