С таким же добрым чувством говорили об Островском и остальные дети Ивана Викторовича Соболева. «Я навсегда, – написала в 1948 году его дочь Мария Ивановна, – запомнила мир Александра Николаевича Островского – светлое, улыбающееся лицо добродушного, сердечного человека. И не одна я, а все, кто хоть однажды видел его, сохранили о нем самую добрую память».
На мемориальном кладбище в Николо-Бережках, перед калиткой в ограде семейного захоронения Островских, долгие годы обихаживаемого Соболевыми, есть два металлических креста с жестяными табличками. Надписи скупо поясняют, что здесь похоронены друзья драматурга – Иван Викторович и Иван Иванович Соболевы. А на краю селения по-прежнему стоит дом Соболевых, заново отреставрированный в 1973 году, – в нем сейчас развернута любопытная выставка предметов крестьянского искусства и быта нашего прошлого.
«О, дружба, это ты…»
От «дома Соболевых» узкая дорожка вдоль плетня и мостик через ущелистый овражек подводят прямо к калитке в церковной ограде. Там на тихом бережковском погосте возле белокаменного храма XVIII века и несколько в стороне от паперти, обнесенные массивной чугунной оградой, стоят в ряд три памятника – тяжелые мраморные кресты над могилами драматурга, его жены и старшей дочери. На их фоне лежащая в той же ограде, но правее, старая плита из серого полированного гранита выглядит совсем незаметной. На полметра почти приподнятая над землей и уширяющаяся в изголовье, обращенном на запад, она способна привлечь внимание не каждого, но многие все же заинтересованно склоняются над нею, силясь разобрать полустертые надписи и рисунки на ее поверхности. Сверху на плите крупными вызолоченными буквами написано:
Николай Федорович
ОСТРОВСКИЙ
Родился в Костроме 6 мая 1796 года
Скончался в с. Щелыкове 22 февраля 1853 года.
Ниже – виньетка, потом грубовато выполненный аллегорический рисунок – обвитая плющом дубовая ветвь – и четверостишие:
Скатившись с горной высоты,
Лежал на поле дуб, перунами разбитый,
А с ним и плющ, кругом его обвитый.
О, дружба, это ты!
Что же, типичная надгробная плита с глубокомысленной сентенцией, заурядной для второй трети прошлого века, – мало ли их разбросано по старинным кладбищам. Только ведь эпитафия эта – отцу великого русского драматурга, погребенного рядом. Уже поэтому она заслуживает изучения.
И тотчас возникнут вопросы. Кто и когда установил плиту? Кем подобран текст надписи? Чье стихотворение выбито на плите? Так ли неизменно все было на могиле отца и при жизни Александра Николаевича?
