Островский в Берендеевке | страница 26

Часто бывал с семьей Александр Николаевич в нашем доме. Моя мамаша угощала их медом, деревенскими колобками.

В те времена школ не было, учился я у дьякона две зимы и никак не мог одолеть трудную науку. Однажды Александр Николаевич пришел к нам (это было года за четыре до его кончины) и стал меня экзаменовать. Мало что я мог ответить или прочитать. Тогда он сказал мне: «Приходи, Ваня, в усадьбу, буду заниматься».

Александр Николаевич занимался со мной несколько раз. Иногда он был занят и тогда направлял меня к гувернантке или к дочери Марии Александровне. Они со мной занимались долго. Так что грамоте я научился по-настоящему у Островских.

Я каждый раз посещал Щелыково. Иногда Александр Николаевич рекомендовал меня своим гостям и говорил: «Это мой любимый ученик Ваня». Помню, не приготовил я урока и думаю: поставит меня в угол Александр Николаевич. В угол он меня не поставил, а спросил: «Почему ты, Ваня, не приготовил урока?» Я ответил, что виноват, прогулял. Долго Александр Николаевич смотрел мне в глаза. Стыдно мне стало. С тех пор я всегда хорошо готовился к занятиям».

Николо-Бережки

Несколько летних занятий с Островским дали ребенку больше, чем две зимы хождения к дьячку Ивану Ивановичу Зернову, превосходному рыболову, но никакому учителю. Драматург нашел Ваню способным мальчиком и интересовался его выдумками, о которых узнавал и от своих детей. «Бегал я часто в усадьбу к его сыновьям, – вспоминал Иван Иванович, – нередко и они приходили к нам в Бережки. Катались мы на лодке, по деревьям лазили. У нас до реки рукой подать, только в овраг спуститься. У Островских своя лодка, у меня своя. Я уже тогда помогал отцу и начал столярничать, приделал к лодке колесо. Начнешь передвигать рычаг, колесо вертится – лодку несет. Приходили смотреть на нас взрослые из усадьбы, стали звать меня «Изобретатель-самоучка».

Подарил мне Александр Николаевич рожок, он и теперь у меня хранится. Такой же рожок был и у его детей. Соберутся они гулять, загудят в рожок на берегу реки. Я откликаюсь – значит, ждут».

Иван Иванович Соболев прожил в своем бережковском доме всю жизнь, а скончался он в 1949 году. В послевоенные годы, уже выйдя на пенсию, он целые дни проводил в бывшей усадьбе, отпирал дом его немногочисленным еще посетителям, водил по опустевшим комнатам, рассказывал. Воспоминания его были не очень насыщены фактами, местами сбивчивы, но искренни, человечны. «Неоценимый был человек, как великий русский писатель и драматург, Александр Николаевич Островский, – писал Соболев в 1945 году. – В честь его памяти я работаю заведующим музеем имени Островского в Щелыкове и с любовью отношусь к делу, вспоминаю свое детство, как ходил каждый день к Александру Николаевичу на уроки». Следует уточнить, что «заведующим» Иван Иванович сделал себя сам – в музее тогда штатных сотрудников не было, а открывали его только на два-три летних месяца.