– Товарищ полковник, вы мне можете объяснить, что происходит? Почему полиция напала на вас?
– Не уполномочен, – просто и коротко ответил Лущенков, прекращая все мои попытки узнать, во что я со своим взводом ввязался.
– А кто уполномочен?
– Если Сомов найдет нужным, он сообщит.
– А где сейчас полковник Сомов?
– Мы пытаемся его догнать.
– Значит, будем догонять… – прошептал я и еще больше взвинтил темп передвижения. И тут в районе поворота ущелья неожиданно раздался сильный грохот. Я обернулся. Небо вдали было светлое и ясное, можно сказать, даже белое, как в самый знойный день.
– Светошумовые мины… – понял полковник с высоты своего опыта.
– Так точно, товарищ полковник. Две штуки. И два «Медальона». Думаю, в узком пространстве ущелья преследующая нас группа уничтожена, у «Медальона» жуткая поражающая сила.
– Уже легче… – коротко оценил наш успех малоразговорчивый полковник. – Надеюсь, подполковник Мамедов, которого ты, старлей, побрезговал застрелить, был во главе этой группы. Он не должен был отказаться от преследования Сомова. Это его единственный вариант не попасть под суд и вообще выжить.
– Вы уверены, что они разделились? – Меня обрадовало, что Лущенков мыслит так же, как я.
– Это естественное действие.
– С этим соглашусь…
Мы двинулись дальше. И еще через небольшой промежуток времени на смену второму вертолету прилетел первый. Но ему тоже предстояло работать в инфракрасном и тепловизионном режимах, значит, тоже скоро кончится заряд. Белых ночей на Северном Кавказе, как на российском Севере, к сожалению, не бывает.
– Переход в соседнее ущелье подземный? – спросил я полковника Лущенкова.
– Раньше был подземный, но его взорвали. Кажется, спецназ ГРУ взрывал. Какое-то другое, видимо, подразделение, не ваше. Тогда провалилась часть хребта, и в этом месте, карабкаясь, можно перейти. Но есть там один участок, где метров на двадцать нужно становиться скалолазом. Мы там весной ходили. Один забирается с веревкой, за ним по веревке остальные.
Разговаривали мы мало, чтобы не перебивать дыхание при быстром передвижении. Привал устроили, когда я скомандовал.
Никаких костров на привале, естественно, не разжигали. Но в темноту вслушивались и всматривались – я с помощью бинокля и «планшетника», то есть камер «беспилотника», передающих изображение на «планшетник», солдаты посматривали в прицелы, поднимая свои автоматы.
– Старлей, у тебя пармедол[19] есть? – поинтересовался Лущенков. – У меня два шприц-тюбика было, менты себе забрали.
