Однажды что-то похожее уже случалось у Наташи. Лет пятнадцать назад, летом, ехала к брату в Москву, по-простому в плацкарте. Попала в один вагон с ребятами из волгоградского поискового отряда, которые ездили по городам-героям с целью сбора информации о Великой отечественной войне.
Разговорилась с парнем – руководителем группы, который больше походил на комсорга из шестидесятых, чем на поисковика-походника. Аккуратная стрижка, очки, волевой голос, которым он раздавал команды своим друзьям. Никто не сопротивлялся, послушно исполняя волю командира. После того, как он уложил всех спать, подсел к Наташе и заговорил про родственников: кто был блокадником, кто воевал. Изначально разговор вертелся вокруг темы, которая интересовала его по роду деятельности, но как-то незаметно перешли на личности и начали рассказывать о себе. Как там у Митяева: «И открывается другим все то, что близким берегут»…
Он, как и Саша, негромко пел песни под гитару, читал свои стихи, все делал очень серьезно, решительно поправляя тонкую оправу очков на переносице. Она не помнит, как зовут, что рассказывали друг другу, помнит только одно: вдруг он замолчал и стал просто смотреть на Наташу. Вагон раскачивался, торопясь в Москву, и парень как китайский мудрец-болванчик: смотрел и качал головой из стороны в сторону, из стороны в сторону… А потом изрек: «Знаешь, сижу тут с тобой говорю о том, об этом, и вдруг шальная мысль перечеркнула все: ты очень красивая девушка». А потом добавил, что после этого невозможно ни о чем другом думать, глядя на нее…Что он не может продолжать разговор, как раньше, потому что равнодушным к ней нельзя оставаться. Наташа была смущена и разочарована, ведь в тот момент ничего другого не хотелось, как говорить, слушать песни, стихи в ночном вагоне под стук колес и мелькание дорожных фонарей за окном. И, конечно, несказанно польщена: самооценка в один миг подскочила до максимума. Сейчас не вспоминается, как закончилась и чем эта ночь, наверное, скомкали разговор дежурными фразами и просто легли спать. Утром сказали друг другу «пока» и разошлись в разные стороны.
Вот сейчас, где-то в глубине Наташи сидела та двадцатилетняя девочка и ждала, что Саша вот так же застынет, глядя в глаза и скажет, какая она красивая и как ему нравится…
Вместо этого, разочарованно заметила, что он зевает украдкой. Взрослая тетя подняла все еще надеявшуюся девочку с дивана и выставила вон из квартиры мужчины, который очень устал и хотел спать.
