Поезд истерически скрипя мчался по темным тоннелям. Чем дальше уезжала от Сиреневого бульвара, тем туже натягивались ниточки, связывавшие с Ларисой и ее новой жизнью. Попробуй сейчас разорви, прилетят, взвившись в воздух стальными струнами, и разнесут в клочья закостенелые принципы, из которых состояла Наташа, а новых взамен так и не появилось. Работа только начата.
* * *
В далеком девяносто первом девятикласснице Наташе папа подарил на Новый год отрывной календарь в красивой рамочке, которую собственноручно выпилил из фанеры. Календарь назывался «Для женщин» и доверху напичкан полезными советами: от огуречной маски до особого способа пришивания плоских пуговиц, чтобы не отрывались как можно дольше. Для папы, с его партийно-советским воспитанием, это очень серьезный шаг: сделать такой подарок означало признать, что дочка уже выросла. В жизни каждого отца внезапно появляется другой мир, небольшое отдельно существующее государство, куда ему дорога закрыта, и, порой, навсегда. Королева этой страны – девица, выплывающая из комнаты в халатике и с модной прической пучком на макушке. Куда же делся маленький карапуз, еще не так давно встречавший после работы дома у порога и с разбегу повисавший на шее с жизнерадостным воплем: «Папуля, привет!» Дверь в этот мир очень похожа на дверь в ванную комнату, безжалостно захлопывающуюся перед носом: «Нельзя!». По аналогии дальше следует обозначить и флаг государства, висящий на сушилке и уверенно напоминающий уменьшенную копию бюстгальтера жены.
Дома в кладовке нашлись резная рамка и коробка из-под обуви «Скороход» с блокнотиками из школьной юности и с тем самым календарем. Он раньше висел в коридоре на гвоздике, специально вбитом на следующий день после Нового года. Наташа никому не разрешала отрывать листочки, в конце дня это стало важным моментом: взять прожитый день, унести в комнату, тайком от всех написать самое главное событие или важную мысль и положить в коробку. Это и стал, по сути, ее первый дневник.
Тот самый гвоздик все еще торчал из стены, и на нем также висел календарь, подаренный кем-то из коллег. Аляписто-идиотский, с красным мультяшным драконом. Наташа содрала его и повесила рамку. Ну и все равно, что пустая, на следующий год в ней обязательно появится отрывной календарь. Надо начинать жить.
В каждом коллективе водится некий персонаж, который знает все и про всех. Это не всегда самый старейший сотрудник. Чаще тот, кто находится в гуще событий и общается с большинством. Если на эту личность нападать или выражать открытое недовольство методами сбора и распространения информации, то наоборот можно стать первоклассным объектом для всеобщего интереса. На кафедре английского языка, где Наташа числилась преподавателем вот уже без малого восемь лет, есть такой человек – Игнатьевна. Маленькая, около метра пятидесяти, кругленькая, всегда в одних и тех же бессменных очках-хамелеонах, больше похожих на старинные лупы ученого, исследующего насекомых. Методист по роду деятельности. Ближе к делам и душам преподавателей находятся только их журналы и учебники. Впечатляла опять же неизменная из года в год прическа: огромный начес кудрявых волос, всегда выкрашенных в невероятно яркий «махагон». Где только такую краску для волос достает?
