– Лора очень переживает, что Вы так и не можете признать ее право принимать решения самостоятельно.
Серьезный тон и глубокие бархатистые интонации никак не увязывались с худенькой девчушкой в огромном джинсовом комбинезоне, стоящей перед Наташей. Совершенно не понятно, сколько ей лет, могло быть и двадцать, и тридцать. Есть такой тип женщин, которые очень долго остаются в одной поре, озадачивая всех: юный вид не вяжется с серьезными суждениями. Эльвира присела на краешек табуретки перед Наташей:
– Вы понимаете, что от Вас ничего не требуется, по большому счету. Достаточно только сказать: «Лариса, дорогая подруга, живи, как хочешь и будь счастлива». И все! Ей будет легче, а что Вы думаете на самом деле – это никого не волнует. Лоре просто нужно разрешить жить по-своему, сама она себе не может позволить такую роскошь. Проблемка есть такая: только с одобрения взрослых можно взять конфетку из вазочки.
– Она уже взрослый человек.
Эльвира вдруг замахала руками:
– Ой, только не надо это рассказывать мне! Это самый нерешительный человек на свете! Будет до бесконечности задавать вопросы: «а можно?», «так нормально?», «никто не против?», вместо того, чтобы наплевать на всех и сделать так, как считает правильным! Ведь какая разница, кто и что подумает, жизнь одна, другой не будет.
– Я должна подумать. – Опустив голову, Наташа не нашла ничего лучше, как тихо пробубнить подобное тому, что говорила накануне Саше. – Я так сразу не смогу принять и понять. Мне надо немного времени…
– А мне наплевать, что ты там придумаешь. – Свистящий почти шепот заставил Наташу быстро вскинуть глаза: коршуном диким, тигрицей перед прыжком обернулась Эльвира. – Я люблю Ларису, и буду с ней столько, сколько она позволит. И я не дам все разрушить ни тебе… ни Саше… никому…
Эльвира медленно подняла кулак в воздух и также медленно выставила из него средний палец Наташе под нос.
– Я уже сказала, что мне нужно время, чтобы понять. Ясно? – Эта пигалица легкой капитуляции не дождется. – И мне на твои угрозы… – Наташа изобразила идентичный жест.
Со стороны выглядело, наверное, как начало схватки римских гладиаторов: финалом – смерть того, кто поверит в превосходящую мощь соперника.
* * *
Уже вечером в быстро наступающей темноте Наташа шла к остановке метро. Тело гудело как высоковольтная опора. И не мудрено, такое напряжение весь день. Последний раунд поединка прошел достаточно мирно. Когда Лариса вернулась на кухню, зареванная с красным носом, оружие гладиаторов быстро вернулось обратно в кулаки и превратилось в женские заботливые руки, убирающие грязную посуду со стола. Поговорили про Сашу, важная миссия убедить его принять участие в их судьбе все-таки осталась делом Наташи. Ребенка хотят очень сильно, несмотря на протестные настроения среди натуралов и нападки гомофобов. Будут жить тихо, не отсвечивая, вот только надо уладить вопрос с потенциальным отцом. Зная Ларису, понятно, что, даже если останется одна, она не будет привлекать его к воспитанию, а если Саша будет сам этого хотеть, то только как друг семьи. Не такой она человек, чтобы портить всем жизнь.
