Галеаццо еще внимательнее стал разглядывать прибор.
В этой странной модели он различил крылья, состоящие из пяти пальцев, сухожилия из ремней и шелковых шнурков, с рычагом и с шейкой, соединявшей пальцы. Накрахмаленная тафта, не пропускающая воздуха, распускалась и сжималась как перепонка на гусиной лапе. Четыре крыла двигались, откидывались назад, давая ход вперед, и опускались, поднимая машину вверх. Человек, стоя, должен был вдевать ноги в стремена, приводившие в движение крылья посредством шнуров, блоков и рычагов. Голова должна была управлять большим рулем с перьями, похожими на птичий хвост Две тростниковые лесенки заменяли в приборе птичьи лапки.
Галеаццо пришел в восторг от машины. Лицо его осветилось детскою радостью, и он восторженно воскликнул:
– О учитель! С каким бы счастьем полетел я на этой машине, чтобы доказать твое величие! Ведь ты сравнился с Богом!
Леонардо улыбнулся.
– Ваша светлость богохульствует, – сказал он насмешливо.
Галеаццо смутился, и вдруг лицо его подернулось тихою грустью.
– Ты знаешь, мессер, о чем с тобой хочет говорить дядя? – спросил он как-то робко.
– Вероятно, о каналах, которые…
– Ах, нет! – перебил нетерпеливо герцог. – Готовится новое празднество по случаю… моей свадьбы…
Он посмотрел на Леонардо испытующими глазами.
– Дядя женит меня на Изабелле Арагонской… Я знаю, что ты думаешь, хотя и молчишь. Я не сам женюсь, это правда, все дядя… Но, кажется, моя невеста хороша… то есть, ее все хвалят. У нее есть душа, и она сильнее меня, учитель.
Леонардо все продолжал молчать, рассеянно глядя в темное окно.
– Может быть, в этом и счастье? – прошептал Галеаццо. – В чем счастье, мессер Леонардо? Не в том ли очищении, которое проповедует ваш флорентийский проповедник Савонарола? Что ты думаешь о нем? Одни говорят, что он – Божий посланник, другие – что он демон.
Леонардо улыбнулся.
– Ни то, ни другое, – проговорил он серьезно. – В нем есть много высоких добродетелей, но он идет не по той дороге. Порок целого мира не искоренить одному человеку, и рано или поздно Савонарола погибнет. Чтобы создать в мире истинное отвращение к пороку, надо научить мир понимать другое, более высокое. Надо познать Бога, чтобы любить Его. Истинно высокая любовь рождается из истинного познания того, что любишь. Истинная религия – это изучение и понимание вселенной, в которой обитает Дух Божий.
Он задумчиво поник головой. И перед ним встал образ доминиканского монаха Савонаролы, этого страстного борца за истину за добродетель… Он вспомнил собор, переполненный тысячами слепо преданных ему приверженцев, и вдохновенную фигуру проповедника в белом доминиканском куколе
