Впереди веков. Историческая повесть из жизни Леонардо да Винчи | страница 52

Поздно простился Леонардо с обоими Сфорца и мессером Амброджио и отправился домой, к Верчельскому предместью.

– Мне необходимо поговорить с тобой по поводу одного предполагаемого мною праздника, – сказал ему на прощанье Моро.

– Я хотел бы попросить у вашей светлости позволить мне заняться сегодня моим опытом с летательным снарядом, о котором я уже имел честь доложить…

Эта просьба скорее походила на приказание, и Моро, сдвинув брови, молча подчинился.

– Твой снаряд меня очень интересует, и я зайду его посмотреть, – сказал он сухо.

Леонардо поклонился и вышел.

Но раньше дяди лабораторию ученого посетил племянник.

Галеаццо явился на следующий же вечер, сопровождаемый только двумя преданными ему слугами. Они освещали фонарями герцогу дорогу.

Леонардо сидел в своей лаборатории, заваленной всевозможными приборами, и делал сложный чертеж, который нужно было показать Зороастро.

– Я тебе не помешаю, мессер? – спросил робко Галеаццо. – Ты работаешь?

При свете тусклой лампы он увидел спокойное, сосредоточенное лицо великого мыслителя.

– Я всегда к услугам вашей светлости, – проговорил с учтивым поклоном Леонардо.

– Ах, не надо этого тона, мессер, ради Бога, не надо! В замке и без того мне много учтиво лгут и на каждом шагу называют «вашей светлостью», точно смеются над тем, что я такой… вышел из дома Сфорца! Я – просто твой ученик; я сяду вот тут и буду смотреть, буду слушать и учиться, а ты продолжай работать.

Леонардо молча указал рукой на дальний угол, где темнела какая-то странная таинственная машина.

– Что это? – с испугом и радостным трепетом прошептал герцог. – Она почти готова, моя летательная машина, – сказал гордо Леонардо, – и на днях я сделаю первый опыт.

Он зажег светильник и показал герцогу свое произведение.

– Я еще с детства обращал внимание на птиц, – заговорил Леонардо точно сам с собой, – и стал изучать строение крыльев всевозможных птиц. Я измерял их, думал над ними, чертил, вычислял, снова измерял… Если тяжелый орел держится на крыльях в разреженном воздухе; если громадные корабли на парусах движутся по морю, – почему не может и человек, рассекая воздух большими крыльями, овладеть ветром и подняться на высоту победителем? Я упорно работал, пока дошел до мысли создать эту машину. Теперь я почти спокоен. Только вот Зороастро стонет: у меня нет денег для сооружения снаряда по этой модели, а светлейший ваш дядя, увлекавшийся моей идеей, кажется, совсем к ней охладел, – по крайней мере он не хочет дать на нее ни одного экю.