К вечеру приехали в Нововоронеж, разместились в гостинице. Здесь мы уже бывали, все было ясно и понятно. Утром я поехал на АЭС к своему другу, заместителю директора М. И. Кузнецову и рассказал ему о стоявшей передо мной проблеме. Он обещал помочь, но я уже расклеился и ни во что хорошее не верил.
Пока суть да дело, мы получили необходимые разрешительные документы. Но по-прежнему неясно было, как попасть под реактор и сохранить оборудование. Назавтра я спросил у Кузнецова, придумал ли он что-нибудь. Спросил просто так, безо всякой надежды. Его положительный ответ меня нисколько не обрадовал. Я подумал, что по доброте душевной он решил меня поддержать. Без особого интереса я осведомился, что же он придумал, и услышал следующее.
Когда-то у членов правительства появилась мысль использовать оружейный плутоний из боеголовок сокращаемых ракет в качестве топлива для реакторов АЭС. Для изучения этого вопроса был пробит тоннель со двора ко второму блоку АЭС. По этому тоннелю подготовленный в институте плутоний должен был поступать в реактор. Однако вскоре выяснилось, что плутоний категорически не подходит для реакторов, работающих на уране, и о тоннеле вскоре забыли. Михаил Иванович обещал мне помочь в него попасть.
Через несколько дней дирекция решила, что два сотрудника ИФЗ в выходной день могут подъехать на автомобиле к тоннелю и работать там до 16 часов. Я был просто счастлив: оказалось, что моя задача может быть решена! Без вариантов – я должен быть в числе идущих под реактор. Но кто второй? И тут до сих пор молчавший Клейменов сказал, что, если я не возражаю, то пойдет он, а то ждать в машине, пока мы вернемся, озвереешь. В принципе установить аппаратуру я мог и один, но чтобы тащить все это хозяйство, необходимы несколько человек. Юрий Афанасьевич лет на 10 старше меня, невысокий, худощавый, крепенький мужичок. Сорок лет проработал водителем ГАЗ-66 на академической автобазе. Машину эту знает от и до, лучшего водителя я не мог себе и пожелать. Но идти под реактор – это совсем другое дело. Однако он стоял на своем, инженеры не возражали. Подозреваю, они были только рады, и я сдался.
Утром ближайшей субботы мы подъехали к тоннелю. С нами был минимальный комплект аппаратуры весом килограммов 150–200. До тоннеля с ним надо было спуститься на шесть уровней вниз по железной лестнице, а затем пройти по горизонтали метров двести – так мы окажемся под вторым блоком. Добравшись до третьего уровня, в комнатке рядом с лестницей мы увидели бригаду дежурных электриков из трех человек. Они пили портвейн, поскольку считали себя кончеными людьми, которых доедает радиация. Поэтому дежурные не боялись никакого начальства, которое никогда здесь и не бывало. Все это они рассказывали нам, пока мы отдыхали. Каково же было их удивление, когда мы сообщили, что идем вниз. Они смотрели на нас, как на глупых младенцев, которые не знают, что такое огонь. Мы потащили свой груз дальше, а они вернулись к портвейну, уверенные в том, что больше никогда нас не увидят.
