После этого мы двинулись к бухте. Было очень жарко, и мы решили искупаться в теплой воде. Надев маску и ласты, я нырнул – и был потрясен открывшейся передо мной красотой. Забыв о кокосах, я смотрел на пронизанную тропическим солнцем воду, на разноцветных рыбок, плавающих вокруг большими стаями, на шарообразные цветные кораллы на песчаном дне. Впервые я плавал в тропическом море, но своим коллегам обещал, что каждый получит по кораллу. Поэтому, быстренько взяв себя в руки, я нырнул на глубину метров шесть, где уже были вполне приличные кораллы. Выбрав наиболее симпатичный, я попробовал ножом отрубить его от основания. Но не тут-то было: нож, как известно, камень не берет, а коралл – тот же камень.
Зато корабельная команда развернулась вовсю. Одни рубили кораллы пожарными топорами, взятыми на корабле с пожарных щитов, другие тащили их на плотах, собранных из листов пенопласта, к мотоботам, третьи везли эту добычу на судно. Кораллы добывались почти в промышленных масштабах.
Дня через два после отплытия от острова весь корабль провонял тухлятиной. Ведь для того, чтобы кораллы стали снежно-белыми, они должны были несколько дней тухнуть в полиэтиленовых баках с водой. Наши механики тоже получили свою долю, и на ВЦ стояла вонь, пожалуй, из-за ограниченности пространства даже более сильная, чем в других частях корабля. Все наши страдания окупились, когда механики вручили каждому из нас по коралловой веточке, отломившейся от большого коралла.
В рейсе нам шла валюта – два доллара в день. Чтобы получить от нее максимальную пользу, нужен был заход в иностранный порт, где все было бы очень дешево. Таким портом был Лас-Пальмас, расположенный на Канарских островах. На нем отоваривались рыбаки, идущие с лова домой.
По нескольку месяцев не посещавшие иностранные порты, наши корабли слежения за космосом также заходили сюда. Все корабли науки по дороге домой отоваривались здесь же. В местных лавчонках все было дешево за счет продажи бракованной или почти бракованной продукции. У нас в комиссионках на качество не обращали особого внимания и задавали по существу один вопрос: «Сколько денег за эту вещь ты хочешь?» Тогда считалось, что наши умельцы могут все исправить, проблема была только в том, чтобы найти нужного мастера.
Отоварившись в Лас-Пальмасе, мы зашли по делу в очень дорогой шведский порт Гётеборг и через сутки уже были дома, в родном Калининграде. 24-й рейс НИС «Академик Курчатов» продолжался четыре месяца, за это время корабль прошел около 35 000 километров.
