Тем временем княжеская охотничья команда повернула на Триумфальную улицу, заполнила ее всю своей веселой, нарядной, рвущейся наружу молодостью и энергией, закружила в веселом танце прохожих, цареградских девок, купцов, стражников, пронесла до Золотых ворот и выплеснула за стены города. Все это с лаем собак, гудением рожков и рогов, боем бубна, криками кречетов, перебранкой верховых, звоном подков и брони, лихим посвистом и песней Малка. Полный балаган, только скоморохов не хватало.
Там за стенами, она разлилась по полям, расцвела вымпелами и стягами, разбежалась по кустам спущенными с поводков боевыми кобелями и гончими псами, и рассыпалась разноцветными всадниками на великолепных конях.
Началась охота. Княжеская соколиная охота, такой не видели нигде, кроме как при дворах славянских князей высшего ранга.
Ловчие рассыпались цепью, охватывая полукругом рощицы и кустарники. Выскакивающих зайцев и куропаток, с лету били соколы или беркуты. Борзые поднимали дичь, старавшуюся укрыться в густой траве или зарослях колючего шиповника.
Всадники скакали с гиканьем, догоняя ретивых зайцев, свешивались из седел и ловили их за уши.
Зрелище было фантастическое, оно чем-то напоминало легенды об охоте древних богов.
Князь отъехал на холм в окружении своих неразлучников. С высоты лысой вершины все было видно, как на ладони. Отроки, в азарте поднимавшие коней на дыбы и заставлявшие их танцевать на задних ногах. Птицы, взмывавшие вверх в голубое небо, делавшие там свечу, и камнем кидавшиеся вниз на добычу. Гончие, захлебывающиеся в хриплом лае. Косматые боевые черные псы, почуявшие волю и носящиеся по полям, опьяневшие от свободы и полевого духа. И все это на фоне сказочного белого города с разноцветными куполами и зубчатыми башнями-сторожами. А на самом горизонте бирюзовое море и красновато-желтый берег другого мира, другой судьбы. Заморье.
С высоты холма, даже не князь, Малка разглядела вдалеке, что-то необычное, и дернула князя за рукав.
– Смотри. Да не там, левее у рощи, – Она показала плеткой на фигуры, странно расплывающиеся в мареве знойного дня.
– Вижу, теперь вижу, – Андрей приложил ладонь ко лбу, чтобы солнце не било в глаза.
Верстах в полутора виден был конный воин, горячивший коня, за которым гналось человек десять людей разбойного вида. Конь витязя устал и спотыкался через раз, видно погоня была долгой, и десять тех, что еще висели на хвосте, были малой частью большой шайки, промышлявшей на ближних подступах к Царьграду.
