– А коли он государь, чего под личину урядника прячется? Не положено мне простому солдату, такие догадки иметь. Шли бы вы господа хорошие,…покуда я не приказал пушкарям фитили поджечь.
– Как ты там… енто называл? – Петр, сидя в возке, щелкал пальцами, пытаясь вспомнить, что-то умное и смотрел на Брюса, – Вот так…на языке ентом умном… что-то про повод?
– Казус белли, – понял Брюс, – Казус белли. Это по латыни «повод к войне». Он вроде и не повод, но войну объявить можно.
– Во! – радостно вскричал Петр, – Во! Типичный казус… ентот… белли. Давай объявим им войну!
– Ты что государь? Опомнись! Тебя ж нет. А мы тут калики перехожие. Не с того не сего нагрянули. Нас что пирогами встречать должно было? Поворачивай к трактиру и постоялому двору! – крикнул он, высовываясь в окошко возка, – Ты что государь?! Ты ж тайно едешь. По тайным делам. А он. Казус белли, казус белли! Сиди тихо!
– Здесь мы рабским обычаем жили и сыты были только зрением, – обиженно сказал Петр, – Здесь зело боятся и в город, в иные места, и с караулом не пускают, и мало приятны.
– Да что ты государь…, – начал было Брюс, но вдруг перед глазами его полыхнула картина осады Риги, лет так через десять, и в ушах раздались слова Петра, – «Тако Господь Бог сподобил нам видеть начало отмщения сему проклятому месту». Злопамятный парнишка-то, – подумал Брюс, – Это надо на ус намотать.
Переночевав на постоялом дворе, Великое посольство направилось в курляндские и бранденбургские земли. В Митаве курляндский герцог встретил их как подобает. Пока посольство чистилось, умывалось и готовилось к трапезе. Лефорт накоротке перебросился с потомком тевтонских рыцарей, намекнув, что в Москве осталась дочь малолетняя у отошедшего в мир иной правителя Московии Ивана. Зовут ее Анна, и братское общество настоятельно советует Фридриху, посвататься к ней пока еще его не опередили. На резонный вопрос.
– А это кто? – и палец в сторону Петра, Лефорт ответил.
– Государь, …но он же не вечен? – и поджал губы.
– Понял – понятливо кивнул герцог. Тевтоны всегда отличались понятливостью.
После Митавы посольство направилось к Кенигсбергу, в гости к курфюстру бранденбургскому. Все пошло по заведенному порядку. Опять прием, фейерверки, охота, бал. Опять отдельный разговор Лефорта и Брюса теперь уже с бранденбургским курфюстром Фридрихом Казимиром, давним знакомцем Лефорта по делам братских общин. Разговор о том, что, не пора ли Пруссии стать отдельным королевством и перенести столицу в Берлин в сердце германских земель.
