– Тогда вот тебе мое благословение, – перед иконой на столике появился массивный золотой крест с рассыпанными по нему темно-зелеными каменьями, – Иди и помни!
– Время собирать камни…, – услышала она далекий голос Брюса.
Помолившись, Елизавета взяла крест, вышла к гренадерам, подняла крест над головой, громко сказала:
– Когда Бог явит милость свою нам и всей России, то не забуду верности вашей, а теперь ступайте, соберите роту во всей готовности и тихости, а я сама тотчас за вами приеду.
Был уже пятый час пополуночи, сумерки отступали под несмелыми лучами встающего солнца, цесаревна, надев кирасу на свое обыкновенное платье, села в сани вместе с Василисой, двое Угрюмов стаяли на запятки. И они понеслись во весь дух по пустынным улицам города, направляясь к казармам преображенцев. Алексей Разум следовал за ней в других санях. На запятках у него стояли еще двое Угрюмов.
Сани остановились перед съезжей избой полка. Не предупрежденный ни о чем караульный забил тревогу. Старший Угрюм кинжалом прорвал его барабан.
– Не дури! – рыкнул он, и преображенец столкнувшись с его немигающим взглядом, проклял тот день, когда взял в руки барабанные палочки.
Здесь были одни лишь солдаты, помещавшиеся в отдельных деревянных домах. Офицеры все жили в городе, и лишь один из них дежурил в казармах. В несколько минут сбежалось сотни три гвардейцев. Большинство из них не знало еще, в чем дело. Елизавета вышла из саней и спросила:
– Узнаете ли вы меня? Знаете ли вы, чья я дочь? Меня хотят заточить в монастырь. Готовы ли вы меня защитить?
– Готовы, матушка, – закричали гвардейцы, – всех их перебьем!
– Не говорите про убийства, – возразила она, – а то я уйду.
Солдаты замолчали смущенные, а царевна подняла крест и кинула прямо в лицо им слова, которые кажется ей шептал кто-то в ухо:
– Клянусь в том, что умру за вас. Целуйте и мне крест на этом, но не проливайте напрасно крови!
Солдаты бросились к кресту, как будто он манил их волшебной силой. Елизавета вспомнила дар Малки. Верность. Вот она верность! После присяги Елизавета опять села в сани, а солдаты двинулись за ней. С дороги отворачивали мелкие отряды арестовать Миниха, Головкина, Менгдена, Левенвольде и Остермана. В конце Невского проспекта неподалеку от Зимнего дворца гвардейцы посоветовали Елизавете во избежание шума выйти из саней и идти пешком. Она соскочила, но тяжелая кираса гнула к земле и полы плаща путались под ногами. Цесаревна вскоре запыхалась, тогда двое преображенцев взяли ее на руки и так донесли до дворца.
