Наша группа покинула авто и ступила в пыль и грязь уездного городка. Дорожка от ворот вела через ухоженные цветники прямо к готическому собору, по фронтонам которого были рассыпаны шестиконечные звезды Соломона. Да и весь собор производил впечатление сказочного западного замка, искусственно перенесенного на нашу восточную землю. В нем просматривалось что-то рыцарское, утонченное, так и хотелось сказать по-современному – гламурное. Справа от него возвышалось здание второго собора, ниже почти вполовину, еще не до конца восстановленного. За ним проглядывался контур рубленой часовенки и большого пруда. Чувствовалось, работа по возрождению, или, как принято сейчас говорить, – по воссозданию, старого кремля, движется.
Группа обошла вокруг собора, в котором по ночам, судя по поступившим сигналам, происходили странные вещи, вошла внутрь. Собор, как собор, с остатками старых фресок. Притом не таких уж и старых. Начало XIX века. Восстановленный иконостас, где в правой стороне стояла копия знаменитой скульптуры Николы Можайского. Левая сторона собора была закрыта от посетителей и захламлена строительными материалами и всякой всячиной, необходимой при реставрации. Все как всегда в таких возвращающихся к жизни соборах.
Борисыч отметил, что при реставрации почему-то не восстанавливают сбитые над окнами треугольники – лучезарные дельты. «Наверное потому, что масонские знаки», – сделал он вывод. Отметил также, что на копии Николы кресты на плаще поменяли цвет с красного на синий, да и сам плащ стал какого-то неопределенного цвета, хотя на подлиннике был белый. «Стоп! – он мысленно хлопнул себя по лбу. – Белый плащ и красные кресты! Тамплиер!!!».
Борисыч повернулся к Пилигриму:
– А ну-ка, знаток, напомни. Когда построили храм?
– В 1814 году от рождества Христова, – откликнулся Пилигрим.
– А архитектор кто?
– Собор перестраивал архитектор Московской экспедиции кремлевских строений Алексей Никитович Бакарев, – как отличник у доски без запинки ответил Пилигрим.
– Это не тот зодчий, что в 1807 году надстроил Никольские ворота Московского Кремля?
– Тот. Хотя башня ворот до недавнего времени приписывалась архитектору Л. Руска, но все-таки надстраивал их Бакарев, – не понимая, куда клонит Борисыч, подтвердил писатель.
– А восстанавливал в 1814 году после разрушения башни от взрыва, произведенного пушками наполеоновской армии, тоже он?
– Он.
– А тебе даты ни о чем не говорят?
– Вот! – Пилигрим резко встал и закрутил головой. – Вот! Кого ж, я думаю, он мне напоминает? – и повернулся к скульптуре Николы Можайского. – Теперь понял. Жака де Моле! Какой ты молодец, что увидел. К 500-летию разгрома ордена тамплиеров строят Никольскую башню, а к 500-летию казни Великого магистра – собор в Можайске, где стоит его изваяние. Вот это да! Уж не хочешь ли ты сказать, товарищ генерал, что ночные мессы здесь служат тамплиеры?!
