Тайны петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма | страница 38
Лукашинский, сойдя на пристань острова, первым делом нащупал пергамент, вшитый им в пояс шинели. Футляр он давно оставил лихому гусару, помогавшему ему в дороге до Шлиссельбурга.
Свиток был на месте. Крепостной офицер принял арестанта из рук жандармского офицера и конвоя гродненского полка. Протянул руку за пакетом с документами. Жандарм передал ему желтый пакет, запечатанный красным сургучом. Никто не спросил ни имени заключенного, ни откуда его привезли, ничего. Офицеры молча откозыряли друг другу, и лодка отчалила. Лукашинский поднял руку, то ли заслонившись от неизвестно почему выскочившего из-за облака солнца, то ли прощаясь с отплывающими.
Стражники в темно-зеленых мундирах встали по обе стороны узника. Третий взял его вещи, и они пошли через крепостной двор в ворота, ведущие в цитадель. Дальше процессия пересекла маленький дворик цитадели, и на крыльцо длинного одноэтажного дома вступил уже один заключенный, входя в услужливо распахнутые двери Секретного дома.
– Милости просим, господин хороший, – чуть ли не с поклоном встретил его крепостной унтер.
– Милости просим. Свежей заварочки? Задумался, что ль, сынок? – услышал Редактор трескучий голос деда.
– Задремал вроде, – ответил он, – Плесни покрепче, а то не ровен час сморит. А что, Продюсер опять погулять пошел?
– Да его чего-то на двор все тянет. Медом там, что ли, крыльцо намазали? – хитро сощурился, ответил ветхий дед.
Продюсер действительно вышел на крыльцо. Огляделся. Солнце стояло еще высоко. Оператор работал в коридоре тюрьмы. Редактор оживленно беседовал с дедами, разбалтывая их на всяческие байки. Все шло по накатанной колее, как не раз бывало в экспедициях. Он решил еще раз осмотреть двор с рябиной в клетке и голубятней на шесте. Огляделся, пытаясь найти рябину и голубятню, с удивлением понял, что их нет во дворе. Отвернулся и стал смотреть в ворота, выходящие во внутренний двор крепости, в створе которых виднелись руины Собора. Со спины послышался негромкий свист. Продюсер повернулся, и первое, что увидел ― скособоченную голубятню и кружащихся над ней белых и сизых голубок. По двору к нему приближался старец с длинными до плеч седыми волосами, с аккуратно постриженной окладистой бородой. «Экий аббат Фария», – подумал Продюсер, непонятно почему сравнивая незнакомца с возникшим в памяти образом узника замка Иф. Чуть поодаль он различил силуэт солдата надзорной команды, но не удивился этому. Старец приблизился к крыльцу и спокойно спросил:
