– Он забрал с собой все вещи? Или только самое необходимое?
– Только нужное. Я же говорю, Лева чуть ли не каждый день наведывался домой. Придет иногда веселый, иногда грустный. Поужинает. Кое-что из еды с собой возьмет. Аннушка, наша горничная, ему судочек специальный смастерила. Все просил сделать кулебяку с грибами. Очень, говорил, любят у них такую кулебяку.
Озеровский отметил слова «чуть ли не каждый день наведывался домой». Сестра убийцы утверждала обратное.
– Кулебяка – это прекрасно, – вынужден был согласиться голодный следователь. – Особенно в наши дни. Вы не устали?
– Нет. Мы можем поговорить еще.
– Очень хорошо. Скажите, Розалия Львовна, Лева год назад служил секретарем у Керенского…
– Да. – Жена инженера утвердительно кивнула головой. – У Александра Федоровича. И не просто служил. Он боготворил его! Даже стихи ему посвятил… Сейчас припомню… Как же они звучали…
– Не стоит, Розалия Львовна. Я хотел сказать…
– Нет, нет. Это имеет отношение к делу и самое прямое, – неожиданно уверенно заговорила подследственная. – Он действительно боготворил господина Керенского. До поры до времени. Я же говорю: юношеский максимализм… Да, вот, вспомнила:
И если, шатаясь от боли,
К тебе припаду я, о мать,
И буду в покинутом поле
С прострелянной грудью лежать,
Тогда у блаженного входа
В предсмертном и радостном сне
Я вспомню – Россия, свобода,
Керенский на белом коне…
Женщина прочитала строки без всякого выражения, тускло. После чего продолжила воспоминания:
– А потом… Потом он разочаровался в нем. Да и вообще… – Узкая женская ладошка вспорхнула и тут же упала на колени. – Единственное, что его утешало, семья и Володя. С ним они часто встречались. Много времени проводили вместе.
– Володя был уроженцем Петербурга?
– Вроде бы да. Но Лева как-то в разговоре заметил, что Володя, еще до Михайловского, окончил какое-то училище. Кажется, в Казани.
– А Лева с этим Володей Перельцвейгом давно дружен?
– Да не так, чтобы очень. В детстве у них были случайные встречи. Но то было детство. А вот сблизились года два назад.
Вторая ложь Елизаветы Иоакимовны. Зачем?
– А что за училище окончил Перельцвейг, не помните?
– Нет.
– А когда Леонид поступил в Михайловское?
– В июне семнадцатого. Сразу как ушел от Александра Федоровича.
– Владимир к тому времени учился в училище?
– Да.
– А вы, случаем, не знаете, где проживал друг вашего сына?
– Знаю. Каменноостровский проспект, дом 54. А вот номера квартиры, к сожалению, не припомню. Я там была всего один раз.
