Он уже вышел на дорогу, как вдруг сзади раздался отчаянный крик:
— Стё-ё-ё-пка!
Мальчик, не поверя своим ушам — голос был знакомый, оглянулся.
Через мост торопливо ковылял Юшка. Грязный, весь закопчённый, с прожжёнными дырами в холщовой рубашке, всклокоченный, но живой!
— Юшка! — ахнул Степан, и несказанная радость заполнила его сердце.
— Стёпка! Стёпка! — снова и снова повторял Юшка.
Когда он наконец приблизился, слёзы, копившиеся весь день, ручьём хлынули из Стёпкиных глаз.
Измученные, голодные, дети медленно брели по разбитому просёлку, спотыкаясь и поддерживая друг друга. На тёмно-синем небосводе появилась луна, словно обгрызенной частью диска напоминающая ломоть хлеба, отчего ещё больше захотелось есть. В дубраве, почти вплотную подступавшей к просёлку, несколько раз ухнула сова. Мальчики сжались от страха. Хотелось забиться в кусты и лечь, но лес, наступающий тёмной громадой, пугал, и они продолжали ковылять на разбитых от непривычной ходьбы ногах по пересохшей глинистой дороге.
Внезапно словно что-то холодное коснулось спины Степана — он непроизвольно оглянулся и обмер. Сверкая зелёными глазами, по дороге трусцой бежала огромная волчица. Почему волчица, а не волк, Стёпка, наверно, объяснить бы не смог, но знал это наверняка. Он застыл, не в силах сделать ни шагу. Юшка оглянулся в недоумении и тоже увидел зверя. Шумно вздохнув, он застыл так же, как и Степан. Волчица остановилась, села как большая собака и склонила голову набок, разглядывая своими горящими, неправдоподобно большими глазами детей. Язык, длинный и влажный, свисал из узкой пасти с огромными зубами.
В оцепеневшем от ужаса мозгу Стёпки шевельнулась мысль: бежать нельзя, в два прыжка догонит. Что же делать?.. Решившись, он тронул Юшку за руку:
-— Идём.
Малыш покорно повернулся и затопал босыми ножками по дороге.
Стёпка, помедлив, с трудом заставил себя повернуться спиной к волчице и пойти. Он шёл, затылком ощущая её взгляд. Иногда ему казалось, что он чувствует ветерок от её дыхания, но мальчик не позволял себе оборачиваться, а шёл, шёл, время от времени прикасаясь к руке Юшки, чтобы ощутить живое человеческое тепло.
Луна скатилась за лес, когда наконец Юшка не выдержал и оглянулся.
— Её нет, — сказал он тихо.
Теперь оглянулся и Стёпка — действительно, волчицы нигде не было видно.
И вдруг непонятно почему накатил ужас, идущий из тёмной, таинственной, дышащей сырым холодом громады леса.
— Я дальше не пойду, — всхлипнул Юшка и сел на дорогу.
