Приложение:
Двенадцать лет под знаменами церкви
МИСС ДИАНА ВОГАН И ДЬЯВОЛ СРЕДИ ФРАНКМАСОНОВ
Пресс-конференция г-на Лео Таксиля в зале Парижского географического общества
Le Frondeur, 25 апреля 1897 г. Более или менее беспристрастно практически все газеты сообщили о памятном вечере в Географическом обществе 19 апреля. Мы посчитали нужным привести полный текст стенограммы пресс-конференции г-на Лео Таксиля. Сначала необходимо отметить, что весьма многочисленная аудитория состояла из представителей прессы различных стран и различной политической и социальной ориентации, было много монахов, священников, очень много дам, несколько вольнодумцев, несколько франкмасонов.
Нунциат направил туда двоих делегатов; также было представлено архиепископство. Вход был свободным, однако войти можно было только по предъявлении именного пригласительного билета, присланного за месяц до мероприятия.
Первым событием вечера стала продажа с аукциона печатной машинки мисс Дианы Воган. Ее счастливым обладателем стал г-н Али Кенталь, издатель константинопольской Ikdam.
Затем г-н Таксиль обратился к аудитории:
Преподобные отцы,
Дамы,
Господа,
Сначала мне видится необходимым передать благодарности моим коллегам по католической прессе, которые, внезапно начав кампанию ожесточенных нападок шесть или семь месяцев назад, — породили удивительные результаты; мы уже наблюдаем их сегодня, и в еще большей степени нам предстоит наблюдать их завтра; я имею в виду совершенно исключительный взрыв свидетельств истины, причем в таком вопросе, решение которого могло пройти совершенно не замеченным нами, если бы не они.
Именно этим моим коллегам, соответственно, адресуются мои первые поздравления! И через несколько мгновений они поймут, насколько эта благодарность чистосердечна и оправданна.
Сегодня вечером я постараюсь забыть обо всех несправедливых и оскорбительных домыслах, опубликованных обо мне в ходе полемики, о которой я только что упомянул. Или в любом случае, если я и разъясню некоторые особенные факты в неожиданном для многих свете, я всего лишь скажу правду, отогнав от себя всякую тень малейшего негодования.
После этих разъяснений, время которых наконец настало, эти мои католические коллеги, вероятно, не разоружатся пред моей мирной философией. Однако, если мое доброе расположение будет их раздражать вместо того, чтобы умиротворять, я уверяю их в том, что ничто не заставит меня потерять хладнокровие и спокойствие, приобретенные мной за последние двенадцать лет и дарящие мне невероятное ощущение безграничного счастья.
