Позорный столб (Белый август) | страница 101
Он смотрел на упрямую гостью. Перед ним стояла хрупкая девушка чуть выше среднего роста. Узкое лицо, тонкие сжатые губы, совсем светлые волосы с рыжеватым отливом. Она была очень близорука, глаза ее скрывались за толстыми стеклами очков. Она молчала.
— Так в чем дело, барышня? — с нотой раздражения в голосе вновь спросил Эгето и нетерпеливо оглянулся.
Из-под кровати выглядывал угол потертого чемодана.
Девушка щурилась, как это свойственно всем близоруким людям.
— Я не таким представляла вас, — проговорила она. застенчиво.
Эгето пожал плечами. Он не предложил ей сесть и сам продолжал стоять. Он молчал.
На губах девушки появилась виноватая улыбка.
— Вы попали в неприятное положение… — как-то беспомощно начала она. — Но некоторые люди… ваши родственники… мы с удовольствием… — Она остановилась и перевела дыхание.
Эгето слушал ее с неприязнью, однако сдерживал себя и лишь слегка покраснел.
— Как социалистка… — снова начала девушка, делая над собой усилие, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Вот как! — сказал Эгето. — А чем вы занимаетесь? — Теперь в его голосе прозвучала легкая ирония.
Гостья вздрогнула.
— Я студентка-медичка, — сказала она.
Эгето, не считаясь с правилами хорошего тона, уставился ей прямо в лицо.
— Черт возьми! — воскликнула вдруг девушка. — Что вы меня пугаете? — И она села на стул.
Все это было так неожиданно, что Эгето рассмеялся. И тоже сел.
— Итак? — повторил он.
Снова последовала пауза.
— Мы живем на улице Ференца Эркеля, двадцать семь. В семейном коттедже. — Голос ее сделался хрипловатым. — Отец просил передать вам, что вы можете несколько недель спокойно пожить у нас. Он считает, что за это время тут поутихнет. Ведь демократическое правительство…
— Благодарю, — прервал ее Эгето. — Что с вашим братом?
Девушка вспыхнула.
— Мы не потому… — сказала она. — Отец принципиальный противник всякого насилия, он, знаете ли, мечтатель. Но я сторонница социализма…
Эгето встал.
— Мой брат, — торопливо сказала девушка, — мой брат в Сегеде. Он офицер.
— У вас нет причин благодарить меня, — тихо проговорил Эгето. — Да и не может быть. Вы понимаете? Так и скажите своему отцу. Если бы, паче чаяния, вашего брата осудили на смерть, я в защиту его не сделал бы решительно ничего. Понимаете, решительно ничего! Вы ошибаетесь.
— Мой брат… негодяй, — сказала девушка.
Она почти умоляюще смотрела на Эгето.
Эгето пожал плечами.
— До свидания, — сказал он глухо.
Девушка поднялась и стояла против него еще некоторое время; на миг ему показалось, что она вот-вот разрыдается, но она овладела собой, кивнула ему на прощанье, круто повернулась и вышла. Дверь в комнату Эгето после ее ухода осталась открытой.