Венаска передернуло.
— Конечно, — отвечал он, — но надо еще добраться до полюса. Мы находимся в поясе страшных холодов.
— И не замерзаем! Посмотри на мой герметический способ: дверь открывается и закрывается — и не замерзает, и ни малейшего дуновения. Давай, еще раз позавтракаем, что ли?
Мотор однообразно шумел, каюта слабо качалась. Хотелось спать и хотелось есть.
— Повар, скорей поворачивайся! — приказал Сейнтрас.
— Я не успеваю на тебя готовить.
Не желая ссориться с компаньоном из-за пустяков, Венаск согласился, что Сейнтрас — начальник экспедиции, а он — только повар. Консервы надо было только разогревать на электрической плите. У воздухоплавателей было в запасе много сухих пирогов, варенья, старых вин, сгущенного молока и бисквитов. Они взяли с собою также несколько окороков.
Сейнтрас пожирал завтрак за завтраком с неимоверным аппетитом и еще больше пил. В каюте часто хлопали пробки и пенилось шампанское.
Мелькали дни, белые, похожие друг на друга, зловеще-тихие. Шар приближался к полюсу.
Однажды Сейнтрас лежал на кушетке и смотрел, как Венаск поджаривал ломтики ветчины в соусе томат.
— Ха, ха, ха, ха!
— Чему ты смеешься?
— Воображаю, что бы мы делали, если бы не взяли с собою столько коньяку и рому.
— Я же, однако, почти не пью.
— Ты пай-мальчик, что и говорить!
— У меня и без того работает воображение. В самом деле, Сейнтрас, что мы найдем на полюсе?
— Земную ось, разумеется.
— Нет, серьезно?
— Я серьезно говорю. Нам придется облететь вокруг ее рукоятки, и только — как бы ее не столкнуть с места, а то ведь, чего доброго, произойдет страшная катастрофа.
— Вижу, Сейнтрас, что ты недурно зарядился шампанским.
— Сам Юпитер в моем положении напился бы, как сапожник… Нет, вот что: на рукоятке земной оси мы выгравируем наши имена на память о нас отдаленнейшим потомкам. А, между тем, хорошо было бы также отбить несколько кусочков земной оси и привезти с собою в Париж и раздать друзьям в подарок. Это самое фантастическое, что я могу придумать. Подай-ка мне еще бутылочку!
Огромная машина шла вперед без всяких приключений. Легкость, с какою она двигалась, раздражала Венаска и Сейнтраса. По-видимому, победа увенчает их дирижабль без всяких препятствий. Уже через тридцать три часа после отлета они достигли крайнего пункта, до которого дошел Нансен. Теперь вокруг баллона простирались необозримые девственные пространства.
В лихорадочном возбуждении Венаск сказал, тормоша товарища:
— Ну, Сейнтрас, голубчик, подумай, куда мы залетели, а ты дуешь коньяк, как ни в чем не бывало.
