Но все-таки мы не так уж плохо тут жили.
Штушу, конечно, Эркки подарил. И в домике приютил. Насколько захотим, ему, мол, домик теперь долго будет без надобности. Пятую постель соорудил буквально за полчаса, удобную, низкую — для Славки. Сам на второй этаж нар забрался, оставив нижние места старушке и девочке, добрый человек. Занавесочку сообразил, женские нары на ночь отгородить, шкуры зверьи откуда-то приволок. Пра-авильный. Кладовку распотрошил, здешние веники настенные — показал, что именно тут пить-есть можно, а что годится только ночных кровососов отпугивать. Комаров местных то есть. И про мир здешний рассказал, и про гостей расспросил. Хорошо так расспросил, с искренним интересом и сочувствием.
И потом этот случай, со Славкой…
— А скажи, Вячеслав Зимин…
— Можно просто Слава.
— Слава? Честь, честь, спасибо, Слава. А что у тебя за кресло такое? Это навроде знака? Или что? Ты с него и не встаешь…
Сказано было в самый что ни на есть неподходящий момент — вечер следующего дня, когда все умотались в ноль и, сытно отужинав, болтали о том о сем. О том, какие порядки в ближнем городе Хайоки, каким профессиям можно выучиться быстрее всего, знают ли тут про растения пшеница и подсолнечник (Славка дома подкармливал голубей, и, понятное дело, не вытряхивал карманы перед переносом в другой мир), существует ли тут электричество и можно ли подзарядить планшетку… Последним вопросом особо интересовалась малявка, она в жизни так долго не обходилась без любимых мультиков. Ну и конечно о том, кто такие мультики…
Благостная, словом, была беседа. Даже я чуток расслабился. После расчистки двора и лазания по окрестным деревьям в целях сбора шишек тело гудело от усталости, после мороза клонило в сон. Тепло, релакс… И вдруг такой вопрос.
— Я с него и не встану, — голос у Славки ровный-ровный… он вообще какой-то сдержанный не по-человечески, голоса ни разу не повысил, по руке ему вчера горячим отваром плеснуло — ни звука. А ведь почти кипяток был. — Такие кресла специально делаются для тех, кто ходить не может.
— Как это — не могут? — изумился тип. — А если заплатить хорошо? Ну, тем, кто лечит?
Ну вы видели? Простой такой. Как медведь. И так же топчется по больному. По больному — это я понял, когда на Славку глянул. Точно такое лицо у него вчера было, когда малявка чашку с отваром опрокинула — губы в нитку и глаза полузакрытые.
— Если заплатить — может быть, — проговорил он глуховатым, не своим голосом. — Это если есть чем.
