Тем временем старик чуть нагнулся вперед и пристально сощурился.
--
Подожди, - сказал он недовольно. Голос у него был негромкий и как бы без выражения. - Не помню я твоей фамилии. Багров? Нет... Ферсман? Подожди... Крутицкий? Как же тебя... стоп! Терещенко? Точно, - старик со звяканьем отпустил нож на дно кастрюльки. - Точно, Терещенко.
Виталик не возражал. Он вообще уже решил не волновать престарелого дедушку резкими движениями.
--
Терещенко... - продолжал старик довольно. - Помню. Память не отшибло еще... - он вздохнул. - Я тебя давно ждал. Чувствовал... А остальные где? Придут?
Виталик ничего не мог сказать ни про остальных, ни про неведомого ему Терещенко, а потому продолжал молчать, но старик, видимо, не нуждался в ответах.
--
Смотри, молодой ты какой, - сказал он с досадой. - Не то что я... Вот, видишь, какой старый гриб сижу... Стой, как же звали-то тебя? Сергей? Нет, Сергей это тот... как его... ну неважно. Видишь, плохо с именами у меня. Лица-то я все помню... Филипп? Ну, правильно. Конечно, Филипп тебя звали. Отчество уж извини, не помню. Да на кой тебе, такому молодому, отчество?
Виталику надоело стоять. Он на ощупь зацепил ногой табуретку и сел, хотя его не приглашали.
--
Сядь, сядь, - одобрил его старик. Он все еще был занят пристальным изучением Виталикова облика.
--
Чистое у тебя тело-то, - заметил он, наконец, и Виталик вздрогнул от удивления тем, что у него чистое тело. - Ничего нет... чистое. Подожди, а шрам у тебя вроде был, вот здесь, - он провел себе ребром ладони под мышкой. - Хотя нет, это не у тебя... да хотя что. Там шрамов нету, - он опять вздохнул. - А я вот знал, что придешь именно ты. Сигналы, что ль, какие посылал?
Виталик ничего не ответил. Он не придумал с ходу, что ему ответить такое, чтобы не сильно возбуждать дедушку.
--
Ну, молчи, молчи, - разрешил старик. - Молчи, раз у вас так положено. Это, брат, понятно: раз положено - надо выполнять. Всюду свой порядок имеется. Мы ведь тоже... положено - надо выполнять...
Виталик скорбно подумал, что вот он, облик родины, в ее чистом беспримесном виде. Ему пришло в голову, что неспроста ему напоследок пришло такое явление. Это стоило запомнить. В коридоре что-то тихо зашуршало, и Виталик понял, что у Гали кончилось терпение. Чтобы предупредить ее появление рядом с ним, он плавно поднял руку в останавливающем жесте в ее сторону.
Галя остановилась. Она тоскливо постояла в коридоре, подождала. Потом вернулась обратно в комнату. Молча посидела на диване, съежившись и обняв себя за плечи. Виталик не шел. Галя почувствовала, хорошо знакомое ей чувство ненужности - чувство, которого она очень боялась и не любила. Она послушно натянула сапоги, пальто, скучно забросила через плечо сумку, открыла дверь на лестницу и нерешительно оглянулась. Было тихо. Галя неслышно прикрыла дверь, щелкнув замком, спустилась по лестнице вниз и, задумчиво вздохнув, опустила так недавно вожделенный ключ в нужный почтовый ящик.
