Ежась от ветра, я подхожу к полотенцу и нашариваю тапки. Молодой человек по-прежнему не двигается.
--
А я тут покараулить решил, - весело заявляет он. - Чтоб не украли.
Я поднимаю голову. Он красив. Мелькал раньше в отеле, и мне запомнилось, какого небесно-голубого цвета его глаза. Был, кажется, с другом и двумя тощими женами в расписных кустарных парео соответственно... Сбежавший автобус. Не вариант.
--
Спасибо, - говорю я вежливо. - А что, здесь крадут?
--
Хо! - завляет он. - Да где ж такое место, чтоб не крали. Везде крадут.
--
Ну спасибо, - повторяю я и накидываю полотенце на плечи. - Разотри, пожалуйста, холодно.
Думаю, церемониться с ним нечего.
--
Это можно... - говорит он под нос со смущенным хохотком, становится у меня за спиной и принимается растирать плечи. Сперва он растирает довольно энергично, но постепенно переходит на поглаживание. Поощрять не тянет - наверняка поблизости жена ошивается.
--
Достаточно, - говорю я и натягиваю платье.
--
Может, погреемся? - спрашивает он, демонстративно и неубедительно дрожа. - Выпить хочешь?
--
Ну, это можно, - отвечаю я степенно.
Я бы с удовольствием выпила, но в баре международный аншлаг, а очереди я с советских времен ненавижу. Пусть потолкается, раз сам напросился.
--
У нас есть виски, - говорит он. - Виски хочешь?
--
Не хочу, - отвечаю я, удивленно понимая, что виски может быть только в номере. Куда ж жены-то делись? Или по магазинам шляются, а пионер ни минуты не теряет?
Его голубые глаза округляются.
--
Виски не хочешь? - спрашивает он.
Рекламных фильмов о роскошной жизни насмотрелся, не иначе.
--
Виски, самогон, чачу, далее везде не пью, - говорю я. - Для девушек нужно держать что-нибудь поделикатнее.
--
Хо! - заявляет он. - Да девушки сейчас, знаешь, сами водку хлещут так, что страшно смотреть... Такие девушки сейчас...
--
Водка это другое дело, - соглашаюсь я. - Водку я тоже употребляю. Не в промышленных количествах, но все-таки.
--
Есть ликер, - говорит он. - Апельсиновый. Остался... - и замолкает. От девок остался, хотел сказать, но понял, что лучше помолчать. Значит, те тощие были не жены. Правильно, голубоглазые красавцы всегда найдут по месту, зачем лишний груз тащить.
--
В duty free покупали? - спрашиваю я. Мне уже весело.
--
Ага, - соглашается он.
--
Уговорил, - резюмирую я.
Мы не в ногу, не приноровившись еще - как по отдельности - следуем мимо бара в отель. На нас с громким криком "Юрасик!" натыкается костлявая блондинка и с размаху плещет на меня дрянью, которая здесь называется Пина-Коладой. Сперва я думаю дать ей по шее, но потом вижу Юрасика - мохнатого мужика со свирепыми глазами и гимнастом на цепи. Взгляд у Юрасика - как у племенного быка. Связываться не хочется, молча идем дальше. Я краем глаза поглядываю на нового знакомого. Он сказал, что зовут его Андреем. Его можно снимать в кино. Причем в любом ракурсе. Лицо правильное, улыбчивое. Глаза - голубые. В глазах - ни мысли. Но здесь не дискуссионный клуб. Не об умном же с ним беседовать...
