— Встать! — крикнул Федоров. — По местам стоять! Слушать мою команду!
Вся машинная команда стояла «во фрунт» и ела глазами своего командира. На лицах у них ясно читалась надежда.
— Через полтора часа, когда войдем в узкость, мы должны взорвать котлы… Другого выхода нет, — сказал Федоров. — А сейчас выполнять каждую мою команду!
И все пошло своим чередом. Лязгали, время от времени открываясь, дверцы топок, с шуршанием слетал с лопат уголь. Едва слышно булькала волна за бортами, да чуть покачивалась вода в водомерных стеклах котла.
Через час Федоров вынул из кармана часы, щелкнул крышкой и сказал:
— Пора! Иван, возьми разводной ключ…
В это мгновение моторист Прошка вдруг замер, уставившись на трап, и предупреждающе прошептал:
— Офицер!
На нижней ступеньке трапа стоял щеголеватый лейтенант в черном кителе с золотыми пуговицами. В руке у него тускло блестела вороненая сталь револьвера.
— Спокойно, ребята, — сказал лейтенант и угрожающе повел стволом. Делайте свое дело.
Вавула вроде бы нехотя потянулся за ломом, Прошка не торопясь начал обходить трап, подбираясь лейтенанту за спину.
— Отставить! — сказал лейтенант. — Стреляю без предупреждения!
Вавула выпрямился, оставив лом лежать на угольной куче. Прошка вернулся на место. Офицер внимательно смотрел на них, молчал и не двигался. Потом он вдруг сказал:
— Товарищи! Я здесь по заданию подпольного комитета большевиков… Нельзя мне раскрываться, но выхода нет… Отход назначили неожиданно, и я не успел никого предупредить… Вы знаете, куда и зачем мы идем. Нельзя допустить, чтобы пролилась кровь мирных людей. Нельзя, чтобы английские пушки расстреливали женщин и детей! Помогите мне, товарищи! Корабль нужно взорвать. Красная Армия близко! Вы только помогите мне. Здесь до берега рукой подать… А я сделаю что надо…
— Мил человек! — сказал Вавула, шумно вздохнув, — а мы тут было сами наладились котлы рвать. Вон наш Степанович уже распорядился…
И все зашевелились, задвигались, по очереди подходили к лейтенанту. Кто руку жал, кто хлопал по плечу.
— Иван, бери ключ, лезь наверх, затягивай до упора, — сказал снова Федоров.
Через десять минут предохранительные клапаны были поджаты. Вавула и Митрич закидывали в топки последние лопаты угля.
— Теперь надо незаметно выбраться на палубу и прыгать в воду. Если задержат, говорите, что я послал брашпиль ремонтировать… — сказал механик.
— А ты, Степаныч? — спросил Вавула.
— А мы с товарищем большевиком дождемся, пока вы уйдете, перекроем стопорный клапан донки и тоже… Давай прощаться, братцы! Мало ли что. Не поминайте лихом.
