Скорее всего, он не стал бы противиться, начни королева домогаться его, но из ее откровений на исповеди он понял, что Мария фригидна, в плотской любви не нуждается, а к нему испытывает сложное чувство. Оно сплеталось необъяснимым образом из материнской покровительственной любви, женской потребности в преклонении и смиренной покорности, близкой к робости, характерной для духовной дочери.
Он умело играл на этом чувстве: подчинялся, когда королева становилась властной матерью, льстил стареющей женщине и потакал духовной дочери, прощая мелкие грехи чревоугодия и раздражительности, закрывая глаза на страшный грех неравной любви к родным детям: Мария Медичи не любила старшего сына, при котором была регентшей, неловкого, болезненно обидчивого, замкнутого, не по годам смышленого Людовика, и обожала младшего, пухлявого, смешливого, общительного и хорошенького Гастона, баловня всей женской части двора.
Господи, сколько горя принесла Франции и еще принесет эта безрассудная, необъяснимая материнская любовь к одному и нелюбовь к другому. Сколько заговоров, предательств, убийств, восстаний и даже гражданских войн разразится из-за этого, сколько сил будет потрачено в тщетной попытке отстранить от власти одного, легитимного, но не любимого, и посадить на трон другого, младшего, нелегитимного, зато обожаемого сына. Сколько принцев крови, герцогов, вельмож, маршалов и губернаторов провинций будут с удивительной легкостью втягиваться в эту неверную и страшную игру честолюбий в надежде достигнуть чего-то большего, нежели то, чем они уже обладали. И какие возможности для умного человека открывает это неистребимое, вечное стремление детей Адамовых возвыситься над другими любыми средствами!
В этом бесконечном кипении страстей и тщеславий епископ Люсенской почувствовал себя, как рыба в воде. Оказалось, что он рожден именно для такой жизни, хотя красивые женщины и громкие победы на поле брани продолжали иногда туманить его холодный и расчетливый ум. Но теперь главным и самым увлекательным для него стало стремление проникнуть в чужие тайны. Он не жалел денег на покупку секретов, чужих писем, хорошо оплачивал тайные доносы, ибо уже в молодости понял, что при дворе выше всего ценится осведомленность.
Когда молодой король потянулся к нему, привлеченный именно этой чертой прелата - осведомленностью, Ришелье, не задумываясь, сделал ставку на него, понимая, что время регентства невозвратно уходит. Это вызвало ревность королевы-матери, быстро переросшую в ненависть, нелюбовь принца Гастона Орлеанского, младшего брата короля, и неприязнь юной королевы Анны Австрийской - она под влиянием Марии Медичи начала вскоре подозревать, что Ришелье наговаривает на нее королю. Весь двор сочувствовал красивой, златовласой и общительной Анне. Даже дальний родственник Ришелье де Ла Порт, перешедший в услужение к молодой королеве, подпал под ее обаяние.
