- Что вы сказали, выше высокопреосвященство?
- Продолжай, я знаю этих господ.
- Слуга доложил мажордому, что к герцогине приехал шевалье д'Артаньян с письмом. Его провели в кабинет. Я позволил себе предположить, что письмо заинтересует ваше высокопреосвященство и попытался подслушать разговор в кабинете, но увы… Довольно скоро лейтенант вышел из особняка и уехал в сопровождении мушкетеров, а я поспешил к вам.
Кардинал молча смотрел на брата Бартоломео. Монах заволновался под его пристальным взглядом, покрылся потом, думая: "Вероятно, я сделал что-то не так… Господи, что же он молчит?"
А кардинал просто задумался, позабыв о посетителе.
Пару недель назад ему доложили о предстоящем приезде в Париж четы ди Лима. Повод для визита, казалось, был самым банальным: герцогиня хотела навестить подругу юных лет королеву Анну Австрийскую. Кардинал не поверил в эту версию, но отнюдь не по свойственной ему подозрительности, а имея на то веские основания. Во-первых, герцогиня ди Лима была двоюродной сестрой первого министра Испании герцога Оливареса, что уже само по себе делало ее визит неординарным. А второе, более важное соображение проистекало из глубокого и внимательного анализа событий последних лет в Испании, давнего противника Франции.
К этому времени Испания окончательно увязла на севере Европы в борьбе с непримиримыми и воинственными повстанцами в Нидерландах. И на юге Испания потерпела поражение: закончилась крупной неудачей итальянская кампания. Таким образом, испанским Габсбургам не удалось соединить свои владения с владениями австрийских Габсбургов и взять Францию в кольцо. Испания перешла к тактике ослабления Франции изнутри.
Теперь испанское золото неизменно проглядывало во всех бесконечных заговорах французских властолюбивых принцев, возникающих то против короля Людовика, монарха в стране непопулярного, то против королевы-матери, еще более непопулярной итальянки, то против кардинала. А уж принц Гастон, герцог Орлеанский, на тот момент наследник французского престола,[6] что создавало для сторонников Гастона благоприятную обстановку для различных заговоров и покушений на жизнь короля. Принц открыто получал деньги из Мадрида, что, впрочем, никак невозможно было поставить ему в вину и не могло служить обвинением против него, так как королева Испании Изабелла, его родная сестра, как впрочем и Людовика ХШ, имела полное право помогать младшему брату. Понятно, что Гастон поддерживал все заговоры принцев.
