Да, Портос не преувеличивал, подумал мушкетер, не спуская глаз с прекрасной герцогини.
- Слуга доложил мне о каком-то письме, шевалье, - она говорила по-французски свободно, может быть, чуть-чуть слишком правильно. - Время достаточно позднее, чтобы это было обычным письмом. Я не ошиблась?
- Вы совершенно правы, герцогиня. За этим письмом целая история. Я возвращался из Гаскони, где был по семейным делам. Подъезжая к постоялому двору в городе Менге, я увидел возмутительную картину: четверо вооруженных людей убивали молодого человека…
- Боже, - прошептала герцогиня, сложив прекрасные руки и прижав их к груди. - Но продолжайте, продолжайте же, шевалье!
- Толпа горожан с интересом наблюдала за кровавой потехой, не решаясь вмешаться, а может быть, еще и потому, что молодой человек был по виду богатым красивым дворянином, - д'Артаньян на минуту умолк.
Герцогиня подалась вперед, лицо ее напряглось, она прерывисто вздохнула в предчувствии беды, глаза расширились, словно она хотела заглянуть за невидимую преграду и узнать, какое несчастье уготовила ей судьба.
- Я вмешался, прогнал негодяев, уложив одного на месте, а второго взяв в плен, - продолжал д'Артаньян, - и стал оказывать первую помощь молодому дворянину. Но было слишком поздно, он умирал. Он успел только назвать мне сове имя…
- Какое? - голос герцогини дрогнул.
- Де Отфор.
- О Господи! - герцогиня закрыла лицо руками, не в силах сдержать слезы.
Д'Артаньян понял, что сейчас она не в состоянии слушать продолжение его рассказа, и решил дать ей время прийти в себя. Он встал, подошел к окну, подумав, что не очень-то она похожа на ту холодную интриганку, которую они с друзьями нафантазировали себе.
- Вы хотели еще что-нибудь сказать, шевалье? - спросила ди Лима тихим голосом.
- Да, ваша светлость. Перед смертью де Отфор отдал мне письмо и взял с меня обещание доставить его вам. Вот оно, - д'Артаньян извлек из внутреннего кармана камзола пакет, подошел к даме, не сводящей огромных испуганных глаз с пакета, и протянул ей с поклоном.
- Благодарю вас… - она увидела побуревшую кровь, дыру от удара шпагой и вздрогнула. В глазах снова появились слезы, но ей удалось взять себя в руки. Она осторожно вскрыла пакет и быстро прочитала первые строки, словно в последней, невероятной надежде хотела удостовериться, что произошла ужасная ошибка, он жив, а письмо не имеет к ней никакого отношения.
- Мой почерк… - прошептала она тусклым голосом. - Благодарю вас, шевалье, - повторила она, уронив листки бумаги на колени, и протянула руку мушкетеру, которую он с чувством поцеловал. - Я надеюсь видеть вас в числе моих друзей. Моих и моего мужа. Вы надолго в Париже?
