- Если его сын унаследовал эту наклонность, я буду расстроен. Только забияки-кадета мне не хватало…
- Я в ужасе от того, что король затянет присвоение дворянства, а мне еще и еще придется встречаться с его отцом…Не могу же я ему объяснять, что по каким-то внутренним нашим соображениям мне не хотелось бы зачислять в кадеты человека с фамилией Моле.
Д'Артаньян понял, что разговор стал раздражать капитана, и поспешил перевести разговор на другие темы.
- Я рад слышать, что вы начали проводить набор, - сказал он. - Что-то произошло за время моего отсутствия?
- Ничего особенного, если не считать, что кардинал решил увеличить численность своих гвардейцев. И король немедленно последовал его примеру.
- Насколько я знаю, кардинал ничего не делает без веских на то оснований.
- Совершенно верно, мой дорогой лейтенант.
- Не означает ли это, что нас в недалеком будущем ожидает война? - спросил лейтенант и, заметив, что капитан не торопится отвечать, добавил: - В Гаскони молодые люди только об этом и думают.
- Да, я понимаю моих соотечественников, - вздохнул капитан мушкетеров. - Но увы! Я так отвечу на ваш вопрос: романтические порывы его величества успешно охлаждаются рациональными рассуждениями его высокопреосвященства.
Д'Артаньян кивнул с понимающим видом - ему не хотелось показать, что он почти ничего не уразумел из туманных, многозначительных слов капитана. Придется все это уточнять при встрече с друзьями. Кто-кто, а уж Арамис наверняка в курсе всех новейших слухов при дворе. Поэтому, не вдаваясь в расспросы, он сказал:
- Я обещал написать письмо на родину сразу же по возвращении в Париж. Его с нетерпением ждут десятки молодых дворян. Боюсь, их придется разочаровать.
- Они уже готовы были мчаться сюда?
- У короля не было бы более преданных солдат…
И старый и молодой воины от души сочувствовали своим нищим землякам: для них война была единственной возможностью хоть как-то вырваться из тисков нужды, а при удаче и попасть в поле зрение короля, источника всех благ на этом свете.
Поговорив еще немного о земляках, они перешли к последним придворным новостям.
- Мой капитан, - сказал д'Артаньян, - в Гасконь доносились слухи, что король подверг свою мать опале. Признаться, я не очень-то поверил в эту болтовню. Не будете ли вы так любезны просветить меня на этот счет?
- Вы ускакали в Гасконь в начале февраля, если мне память не изменяет.
- Совершенно верно. Благодаря вашему великодушию я немедленно получил отпуск, как только пришло тревожное письмо с родины.
