— Скажите это патрициям: они нуждаются в советах.
— Послушай, в твоих словах слышатся гордость и озлобление.
— Вы, может быть, приехали сюда исповедать осужденного?
— Да. Это мне поручено… Я сожалею об этом. Если то, чего я так боюсь, справедливо, то я еще больше жалею, что пожилой человек, как ты, навлек на себя гнев Сената.
Антонио улыбнулся и посмотрел в сторону полосы лунного света, в которой скрылась гондола браво.
— Отец, не беда сказать правду человеку вашего сана. Не правда ли, вам сказали, что здесь в лагунах есть преступник?
— Ты не ошибся.
— Не легко узнать, удовлетворен или недоволен святой Марк, — продолжал Антонио с спокойным видом, поправляя свою удочку. — Он долго терпел того, кого теперь ищет. У Сената есть свои причины, недоступные пониманию темного люда… Но все-таки можно пожалеть, что республика с самого начала не отвлекла молодого человека от его худого ремесла.
— Ты говоришь о ком-то другом. Так ты не тот преступник, которого сейчас ищут?
— Я убивал только на войне. Сейчас, однако, здесь был один, который не мог бы сказать того же самого…
— Где же он?
— Он уехал; отсюда он недалеко, но его не легко догнать.
Монах сел и опустил голову.
— Вам досадно, отец, что преступник исчез?
— Наоборот, мой друг, я рад, что избежал этой тяжелой обязанности. Надо позвать приехавших со мною агентов правительства и сказать им, что сейчас они не могут исполнить то, что им поручено.
Монах дал знак гребцам подплыть. Двое вошли в лодку рыбака и помогли монаху перейти в правительственную гондолу.
— Получил осужденный отпущение? — спросил тихим голосом тот из вошедших в лодку, который казался начальником.
— Здесь произошла ошибка, — так же ответил монах. — Тот, кого ты ищешь, скрылся, а это рыбак Антонио, человек, не способный оскорбить святого Марка. Браво уплыл к острову святого Георгия, и его надо искать в той стороне.
Офицер не стал долее задерживать монаха и дал ему войти в каюту гондолы… На нос рыбачьей лодки была закинута петля, чтобы взять лодку на буксир. Якорь лодки Антонио был поднят в то же мгновение, затем что-то плеснуло, словно тяжелое тело упало в воду, и обе лодки, гонимые сильными ударами весел, быстро пошли по направлению к берегу. Прежнее число гребцов управляло гондолой с черной каютой, похожей на катафалк. Лодка рыбака плыла сзади пустая…
Шум первого удара весел и падения в воду тела Антонио слились в один звук. Когда через несколько секунд спустя рыбак показался на поверхности воды, — он был один посредине широкой и недвижимой водной скатерти. У него мог бы быть луч надежды, если бы башни Венеции не были так далеко, и, кроме того, его силы не были бы истощены голодом и усталостью. Обе лодки стремительно уходили к городу; Антонио повернулся в другую сторону и, употребляя все силы, чтобы удержаться на воде, старался отыскать на поверхности воды черную точку, в которой раньше узнавал лодку браво.
