10. Окситания как средневековый «Древний Рим»
В то время, как в Рейнских землях жгли катаров, а в Шампани — публикан, Добрые Мужчины и Добрые Женщины открывали свои общинные дома на улицах окситанских castrum — единственно подлинных «катарских замков».
Анн Бренон. «Катары: бедняки Христовы или апостолы Сатаны?»
Так незаметно мы и подобрались к искомому еврейству катаров. Ведь павликиане, на поверку оказавшиеся публиканами, т. е. судьями, т. е. иудеями, считаются их предшественниками. Одновременно появилось и осознание того, что катары были еще и одними из последних рим-лян-имперцев в отличие от тех, кто положил конец их господству на исторической сцене. Я имею в виду французов. Последние на порядок дальше катар отстояли от цивилизационных основ Рима и от связывающей его подэтносы древнеиудейской духовности. Да и политически французская держава всегда стояла по отношению к империи некоторым особняком. Нелестное прозвище «северных варваров», под которым французы стали известны в более ранней истории, было получено ими вполне заслуженно.
Можно, конечно, связать французов с Римом посредством Каролингской империи, в которой многие видят их прошлое и в которой можно узреть некое продолжение Рима, но это будет большой натяжкой. Согласно официальной (причем далеко не идеальной) версии Карл Великий был коронован в качестве императора римского папой Львом III в 800 году[57]. Но даже в этом, достаточно спорном случае французы не выглядят римлянами. Союз империи Карла с Римом был настолько зыбким и обманчивым, что недолго охватывал все ее части. После раздела империи по Верденскому договору римская императорская корона лишь весьма непродолжительное время побывала у Карла II лысого, короля Западно-Франкского государства (будущей Франции). Правопреемницей древнего Рима и империи Каролингов считается не Франция, а оттоновская Священная Римская империя, ядром которой стало Восточно-Франкское королевство (будущая Германия). Хотя и эта была империей скорее самопровозглашенной.
Таким образом, причисление французов к римлянам является своего рода бахвальством: римлянами они были липовыми, в лучшем случае — «новыми». Да и самого Карла Великого нельзя назвать французом. Он олицетворял собой все европейскую общность. Альбигойские войны приобретают, таким образом, совсем иной оттенок, чем тот, который им придается официальной историографией. Это не поход римлян (если иметь в виду силы, собранные под эгидой папы римского) против схизматиков, а совсем наоборот.
