Собак расстреляли через два дня после отъезда Гриши. Я не видела это своими глазами, была в школе. Но вечером, когда я, привычно собрав остатки ужина, пришла на пустырь, никого не нашла. Накануне выпал первый снег, и на тонкой укутавшей землю белой скатерти отчётливо видны были следы тяжёлых ботинок, клочки шерсти и тёмные пятна крови. Они темнели по всему пустырю – видимо, стая пыталась скрыться в лесу. Мне оставалось только надеяться, что хоть кому-нибудь из них удалось сбежать. Несмотря на то что меня грела мысль о спасённом Ветре, смотреть на следы этой бойни было невыносимо.
У дороги темнели на снегу следы больших колёс – должно быть, убитых собак сбросили в кузов грузовика и увезли. Я немного помедлила у этих следов, присела на корточки и почему-то даже потрогала их ладонью. К пятнам крови я прикоснуться не решилась.
Чуть поодаль, под кустом, что-то лежало… Подойдя ближе, я увидела на снегу растерзанное тельце маленького пушистого щенка. Наверное, когда собирали тела, этого просто не заметили. У меня разом тяжело заболела голова, а в висках застучало. Я опустилась на колени и начала разрывать занемевшими пальцами землю. Ломая ногти, вырыла небольшую ямку, опустила туда тельце детёныша и присыпала землёй.
С того самого дня меня начали преследовать сны. Стоило мне опустить голову на подушку и закрыть глаза, как я снова видела окутанный утренним туманом лес. Изумрудную зелень, уходящие к горизонту пологие сопки, тёмные ели и подёрнутые белой дымкой стволы деревьев. Ощущала терпкий хвойный запах. Кажется, даже чувствовала прикосновение росистой травы к босым ногам. Но солнечные лучи больше никогда не пронизывали этот мглистый сумрак, как бывало раньше. Нет, теперь всё в моих снах было затянуто густым млечно-белым туманом. Я брела сквозь него по лесным дорожкам, пытаясь разгонять его перед собой руками, срывалась на бег, неслась куда-то, чувствуя, как болезненно колотится в груди сердце, окликала Гришу – но никак не могла выбраться. Единственное, что сопровождало меня в этих ночных метаниях – это низкий, надсадный, тоскливый собачий вой. И я знала, это воет Ветер. Зовёт своих погубленных товарищей, свою стаю, которую ему пришлось бросить. Зовёт меня, пообещавшую ему любовь и ласку. Зовёт и не может найти…
