Он, наверное, был совершенно ошарашен моим предательством. Ему, вожаку стаи, практически волку, вдруг предложили надеть ошейник, как какому-то домашнему пуделю!
Может, он думал в этот момент: «Я ведь ей доверился, впервые доверился человеческому существу… Знал, что нельзя привязываться, и всё равно открылся. А она теперь пытается отобрать единственное, что у меня было, – мою свободу».
– Ветер, так нужно, – принялась убеждать его я, осторожно подступая к нему снова. – Это для твоей же безопасности. Как только вы приедете в посёлок, Гриша сразу же его снимет.
Гриша, присев на корточки рядом со мной, очень серьёзно подтвердил:
– Обещаю, братишка!
Ветер снова недоверчиво взглянул на нас, но потом, смирившись, склонил голову и подставил нам свою могучую, косматую шею. Я обернула её кожаной полоской и защёлкнула замок, а потом прижалась к своему большому отважному псу и поцеловала его в изуродованную морду.
Мы с Гришей завели его в коляску и пристегнули так, чтобы он не смог выпрыгнуть на ходу. И вот наступил тот самый момент, которого мы оба боялись. Нужно было прощаться. Несколько минут мы просто стояли поодаль, смотрели друг другу в глаза и не могли ни пошевелиться, ни сказать что-нибудь. Тяжесть момента парализовала нас, лишила дара речи. Все слова в ту минуту казались бессмысленными. А потом что-то будто лопнуло в окружавшем нас пространстве, и мы бросились друг к другу.
– Я приеду, – привычно шептал мне Гриша.
– И я приеду…
– Мы скоро увидимся…
– Обязательно увидимся…
Ветер рвался из коляски, подвывал, бил большими сильными лапами по крашенному зелёной краской металлу. Медлить было нельзя, и Гриша, в последний раз прижав меня к себе, разжал руки, вскочил на мотоцикл и завёл мотор. Перед тем как завернуть за угол, он обернулся и помахал мне рукой. Клубы взметённой колесами пыли медленно оседали в холодном осеннем воздухе.
Ссутулив плечи, я медленно побрела в сторону подъезда. Тётка сидела на кухне за столом и лениво жевала бутерброд.
– Ну что, отвалил твой женишок? – насмешливо спросила она. А затем бросила – словно припечатала: – Наконец-то!
Я не стала ей ничего отвечать, даже не задержалась в коридоре. Прошла в комнату, стащила со спинки стула свою вязаную кофту, рухнула на диван и укрылась ею. Я уткнулась лицом в протёртую зелёную спинку и затряслась всем телом, стараясь сдержать рыдания. Пальцы мои судорожно комкали кофту и вдруг наткнулись на что-то твердое. Я встряхнула кофту, сунула руку в карман и вытащила оттуда вырезанную из дерева фигурку волчонка. Ту самую, что Гриша дал мне тогда, перед отъездом. Я совсем забыла про неё, а найдя теперь, заметила, как похож волчонок на моего Ветра.
