— Говорю же, это просто ветер, — уверил её Копростасис, но в тот же миг Инна резко присела. В нескольких сантиметрах над её головой мелькнули острые когти. Копростасис не заставил лишний раз о себе беспокоиться: в долю мгновения он надежно замаскировался в ветвях огромного ветвистого дуба метрах в сорока от Инны.
Инна вскочила на ноги, развернулась, отбросила Барабасов фонарь в сторону: его свет сейчас только мешал. Она вытащила меч из ножен и приняла боевую стойку.
Все драконы стояли по местам — с четырех сторон от Энио, парившей в центре долины цветов.
— А ну-ка, дракошки, дайте жару! — скомандовала джива.
Первым был Джонги. Похожий на огромную белую тучу, он раскрыл пасть и изверг… не огонь, но раскаленный пар, и все шесть Инниных чувств обострились до предела. Она теперь ловила малейшее дуновение ветерка и чувствовала вкус любой из его молекул; она видела тончайшую паутинку на самой высокой веточке самого отдаленного от нее дерева; она обоняла все запахи леса, могла различить самый громкий звук, самый тихий шорох на расстоянии километра; она ощущала цвет мыслей Копростасиса, дух каждого из деревьев, намерения каждого животного далеко за пределами всего, что могла сейчас увидеть глазами.
Вторым был Эрхариурз. Правая голова дракона извергла ярко-желтый огонь, и Иннино воображение свело все шесть чувств в единую композицию, в целостную трехмерную картину. Левая голова выдохнула синее полымя, и сознание стало работать в сотни раз быстрей, отчего Инне показалось, будто время замедлилось.
Наступил черед Ранхи. Дракон-бабочка стал огромным и закрыл полнеба. Он махнул своими легкими крыльями — раз, два, три, — и по телу Инны прокатилась ровная горячая, но не обжигающая, волна; все её мышцы сделались упругими и эластичными, Инна взмахнула мечом — раз, два, три, — он был теперь легким и податливым, меч стал продолжением её руки.
И вот пришла очередь четвертого дракона.
— Хорх, — сказала Энио с необыкновенной вежливостью в голосе, обращаясь к едва заметному, почти абсолютно прозрачному, похожему на птеродактиля существу, — все наши миры могут погибнуть, если ты этого не сделаешь.
Хорх послушался и… запел. Его ровный, волшебный голос был необыкновенным. На этот раз Инне трудно было объяснить свои ощущения. Ей показалось, что голос прозрачного дракона сейчас слышит вся вселенная. Она испытывала полную доброжелательность к миру, и это было взаимно.
— Эй ты, ракалия преисподняя, слышишь меня? — сказала Инна громко, — я ничего не имею против тебя и не хочу причинить тебе вреда. Но если ты нападешь, я порублю тебя на фарш.
