— Позорный раб, ещё слово и Агамемнон тебя в жертву Артемиде принесет, чтоб стал попутным ветер: Патрокл убит!
— Подумаешь… А кто такой Патрокл? — сказал привратник, и это были его последние слова. Ему вонзили под ребра два копья два брата. Ворота опустились, и Антилох, переступив труп привратника и поздоровавшись с обоими Аяксами, направился в палатку Ахилла. Через мгновенье изнутри раздался крик:
— Патрокла? Мальчика святого? Ножом по горлу?.. Гектор труп!
Из палатки вышел в трусах и в шлеме заспанный Ахилл. Зевнув, он выпил пива и проорал так, чтоб слышали аж в Трое, — готовьтесь, воины Авлиды, идем на Илион. Острить мечи и натереть щиты до блеска, к обеду… то бишь к лету, выступаем!
Солнце уже поднялось куда выше сосновых верхушек — ярко-белое летнее Солнце! Оно приветливо улыбалось: лесу, птицам, ветру, полевым цветам, ручью и реке, лешим и наядам-русалкам, Илиону и Авлиде, троянцам и ахейцам, отсыпавшейся в палатке лекаря Елене Прекрасной, резво пробиваясь через противокомариную сетку, и Ахиллу, брившему гламурное личико у своего отполированного до зеркального блеска щита, Гектору, усердно зашнуровывающему доспехи, и Приаму, недовольно брюзжащему в адрес нерадивых вассалов, Брисеиде и Кассандре, Парису и экс-Патроклу, Антилоху и Аяксам, — оно улыбалось живому и считавшемуся неживым миру, всем и всему, но только — не городу Ру!
Нет, не потому, что не хотело или не могло ему улыбнуться, и не потому, что обиделось или чего хуже — разозлилось на город (хотя тому и был, наверное, не один повод), Солнце не улыбалось Ру сегодняшним утром оттого, что это было абсолютно бессмысленно: серой неумытой тучей над городом повис непроглядный смог, скрывший все красоты светлого неба от его жителей и их беспечно-серых жилищ. Причиной возникновения смога были три промышленные трубы. О, это были настоящие красавицы!
Дым, валивший из большой северной трубы, был перламутрово-синим, центральная малютка, со свистом в тональности фа-диез мажор, выдувала высоко вверх длинную струйку иззелена-болотного цвета, южная же изрыгала жирные ярко-красные клубы. Во всем этом была какая-то своя экзотика, и Барабас упоённо наслаждался промышленным пейзажем из окна своих гостиничных апартаментов.
— RGB! — с чувством сказал он и запил свое восхищение остатками черного кофе.
— Что, простите? — учтиво переспросила П.С., она уже нарядилась во все светлое и приступила к макияжу.
— Ах, простите, Полина Сергеевна. Я имел в виду аддитивное смешение красного, зеленого и синего цветов — red, green and blue. Если это делать в равной пропорции, получится нейтральный оттенок, в данном случае — серый цвет неба над городом Ру.
