над троном тем кружились сотни фей
и на свирели им играл Орфей.
К Орфею подбежала Эвридика.
Кружась в свободном танце, нимфа леса
его поцеловала и, смеясь,
созвала в круг всех духов поднебесных,
и публика лесная собралась:
на луг из леса духи выходили
и хороводы дружные водили.
— Сашка, ты веришь в русалок? — спросила Инна, когда он вынес её на луг.
— В смысле?
— В прямом, — сказала Пинцова.
— Я, конечно же, хворый на голову, но не настолько, — откровенно ответил друг.
— А в эльфов, нимф, сатиров, водяных и всяких разных речных и лесных духов?
— Слушай, Пинцова, ты меня обезоруживаешь своим чувством юмора, — растерянно покачал головой Сашка, на что Инна весело рассмеялась. Она соскочила с его рук и присоединилась к хороводу духов. Она плясала радостно и восторженно, а потом вышла из кола, подбежала к Сашке, схватила его за руку и увлекла за собой. Хоровод расступился, и они оказались в самом центре круга. И тут Инна заприметила среди фей свою Энио. Душа к ней подлетела, поцеловала в щеку и снова вернулась в хоровод.
Лесные духи ликовали. Сашка не понимал, что происходит, но вскоре отбросил глупые сомненья и закружился с Пинцовой в шальном танце: ему стало безразлично, что он видит, а чего не видит. Он танцевал с Инной — девушкой, которую любил искренне и без остатка.
Из лесу вышли вождь духов и его возлюбленная.
Орфей перестал играть и поклонился будущему королю.
Хоровод расступился, давая дорогу королевской чете, и все духи застыли в низком поклоне. Инна склонилась в реверансе, затем глянула на Сашку, ущипнула его и показала, что надо поклониться. Тот ничего не понимал, но, не ропща, выполнил это требование. Вождь сел на трон, и феи возложили на его голову корону из цветов. Лесные жители возликовали, осыпав короля серебряной пыльцой и цветочными лепестками, затем они продолжили плясать. Но это был уже не хоровод, а танец, напоминавший джигу.
Инна снова взяла за руку Сашку и повлекла его в другой конец луга. Затем она пушинкой прыгнула ему на руки, прильнула к его плечу, и они пошли дальше. Так они прошли до самой хижины, и Сашка ничего не говорил. Он чувствовал лишь трепетное благоговение, и это чувство отражалось в его глазах.
Когда, минув очередной участок смешанного леса, он вынес Пинцову на пригорок, с которого была видна хижина лекаря, то остановился и вздохнул.
— Придется отыгрывать по полной, — сказал он, глядя на собравшихся у хижины ролевиков и гостей игры.
— Что случилось, Саша? — спросила Инна.
