— Представьте! Какое стечение обстоятельств… Сегодня вечером у меня будет с ним свидание.
— Не правда ни талантливый художник? Вы живописью интересуетесь, Семен Семенович?
— Отчасти. Вот иконы собираю. И некоторых западных мастеров люблю, должен признаться. Вот Гойю люблю, Босха тоже. Брейгеля-старшего одну картину очень люблю.
— Какую картину?
— «Слепых» его. Эта картина в Национальном Музее в Неаполе имеется. Очень острая картинка. Знаете, у слепых белки такие бывают синие? Так в этаком сине-белом тоне вся картина выдержана. У меня такое впечатление осталось по крайней мере. Я заметил, что иногда в картине до пяти, до семи тонов разных бывает, но если один какой-нибудь слишком выразителен, то его только и помнишь. Вот в этой Брейгелевской картине запомнился мне сине-белый тон, очень странный и соблазнительный. Если будете когда в Неаполе, зайдите посмотреть.
— Я этих «Слепых» знаю, — процедил сквозь зубы князь. — А вы почему про них так размазали?
— «Размазали», — сделал вид, что удивился бесцеремонному выраженью князя, его хитроумный гость.
— Ну, да… Размазали. Вы чему собственно удивляетесь?
— Я не размазал. Я лаконичен.
— Фу ты, черт! — рассердился вдруг князь. — О чем мы с вами, однако!
— Уклонились! Уклонились! Это верно, — почтительно подхватил Паучинский, довольный, кажется, что князь разгневался.
— Так вы говорите, что у вас сегодня свидание с Александром Петровичем Поляновым? А не секрет, о чем собственно будет у вас с ним разговор?
— Да я и сам не знаю. Филипп Ефимович намекал, что господину Полянову нужны деньги…
— А! — протянул князь. — И вы, значит, собираетесь оказать ему услугу в этом отношении?
— Едва ли. Полагаю, князь, что я не смогу ему быть полезен.
— Почему же, однако?
— Откровенно говоря, князь, не вижу гарантий, что господин Полянов своевременно будет точен в расчетах по обязательствам. А я не меценат, изволите ли видеть. Господину Полянову надо бы себе Медичей найти. Без покровителей художнику смерть.
— Этому даровитому художнику в самом деле как будто не везет. Не умеет он ладить с людьми. Строптив, — усмехнулся князь. — Но если вы, Семен Семенович, так твердо решили денег ему не давать, зачем же вы согласились на это свиданье?
— Я сам чувствую, что как будто и не следовало мне назначать свиданье господину Полянову, но соблазнился. У меня слабость, князь, к такого рода положениям. Я любопытен. Нахожу удовольствие в этаких опытах. Разве не любопытно посмотреть на даровитого человека, а тем более, когда у него душевное смятение? Ведь, это, пожалуй, театр, так сказать.
