«Да что же это такое? Охотник должен радоваться удаче, и торговец не боится барышей. Зачем же я-то играю отбой, когда так?» Он придержал лошадь, спуская шарабан под гору. Ночь была лунная; выпуклые хребты холмов лоснились под лунным светом, как, жирные спины отъевшихся чудовищ, задремавших в ленивом сне. От Студеной веяло сыростью. Прямая и блестящая полоса ее вод разрывала окрестность, как вонзившийся клинок. Ночная птица кричала в лугах пронзительно и дико, точно в испуге.
Они съехали вниз и очутились среди курившейся парами лощины, точно среди пожара. Косматые профили высоких деревьев резко чернели среди этой молочной мглы, разливавшейся вокруг, как мутное озеро. Здесь было совсем прохладно; воды Студеной лежали рядом, и в тишине ясно слышался ее сонный лепет, похожий на чваканье. Жмуркин сообразил. Он был как раз на полпути. Он оглянулся на Лидию Алексеевну. Она сидела в шарабане, одетая в тот же самый серый плащ, в тот же самый, — как он сразу не заметил этого! И с невинным видом хорошенького ребенка она глядела вдаль, словно задумавшись. О чем? Может быть, о Загорелове.
Жмуркин резким движением остановил лошадь среди курившейся мглы и вылез из шарабана. Внезапная злоба на эту женщину и на предостерегающее его чувство охватило его словно пожаром. Он заходил вокруг шарабана.
— Вы что? — спросила его Лидия Алексеевна ласково.
И по ее лицу он хорошо видел, что даже и тени подозрения не зародилось в ее сердце. Это только увеличило его злобу.
— Кнут потерял — отвечал он ей недовольно, — вот и ищу.
Он ходил и думал:
«Зайду сзади и скажу: а Загорелова знаешь? Помнишь? Старую теплицу не забыла? А?»
Лидия Алексеевна опять спросила его:
— Вы еще не нашли?
— Нет еще, — хмуро отвечал он.
И тут же ему пришло в голову:
«А отмычка? Зачем же я эту музыку орудовал?»
Ему стало ясно, что надлежащий момент не подошел, что сейчас он только мог испортить все дело.
«Ишь ты, — подумал он, — чуть-чуть не влетел. Душа разыгралась. Под топор могла подвести».
— Какая история, — сказал он вслух и пытаясь придать своему голосу тон шутки. — Какая история! Ищу кнут, а кнут у меня в руке! Вот это так история!
Он пошел к шарабану.
— Да неужто? — спросила его Лидия Алексеевна, весело засмеявшись.
«А ты не смейся, — подумал он сердито, — я ведь не помиловал тебя, а только момент отсрочил».
— Да вот поглядите сами, — сказал он вслух, — кнут в руке, а я все глаза проглядел, его искавши.
Он вдруг рассмеялся, в то время как на его лице трепетало выражение боли. Оборвав, наконец, смех, он сел в шарабан и резко взмахнул кнутом. Косматые профили деревьев рванулись к ним навстречу.
