Как признанный пастырь, как принятый народом в Учители, Осип Мандельштам, норовя оправдать Октябрьский крен истории, не колеблясь цитирует в собственных сочинениях, «Слово и культура», самого себя:
Прославим роковое бремя,
Которое в слезах народный вождь берет.
Прославим власти сумрачное бремя,
Ее невыносимый гнет.
В ком сердце есть, тот должен слышать, время,
Как твой корабль ко дну идет.
Но, помилуйте, какое же здесь самоцитирование! Ведь так, чего доброго, и пророка Исайю можно понести за грех самоцитатничества: «И сказал я: надолго ли, Господи? Он сказал: доколе не опустеют города, и останутся без жителей, и домы без людей, и доколе земля эта совсем не опустеет» (6:11).
Воззвал Исайя в роковое для Иерусалима время, когда царь Ассирийский занес бритву над его соотечественниками.
И в роковое же — на четвертом году революции — время воззвал, без малого три тысячи лет спустя, потомок Исайи, Осип, сын Эмиль-Хацнеля: «Люди голодны. Еще голоднее государство. Но есть нечто более голодное: время. Время хочет пожрать государство… Нет ничего более голодного, чем современное государство, а голодное государство страшнее голодного человека». А спасение где: на земле? Нет, на земле нет спасения, ибо «причина революции — голод в междупланетных пространствах. Нужно рассыпать пшеницу по эфиру».
Еврей волею судеб, с талмудистскою солью в крови, Мандельштам первый среди поэтов увидел, как в детской люльке «большая вселенная… у маленькой вечности спит». И он же первый, бдя о слове, воззвал: рассыпьте пшеницу по эфиру, ибо причина революции — голод в междупланетных пространствах!
Притча, возводящая микроскопическую пылинку в ранг макрокосма и, напротив, низводящая макрокосм до пылинки, — разве у Господа плотские очи и смотрит Он как смотрит человек (Иов, 10:4), чтоб делать, как мы, различие между малым в размерах и большим в размерах! — притча у Мандельштама везде: в стихе, в рассказе, в эссе, в цидуле, даже в жалобе в домоуправление или правление федерации писателей: «Собачий юбилей был мне наградой… Не в том беда, что вы надвое переломили мою жизнь, варварски разрушили мою работу, отравили мой воздух и мой хлеб, а в том, что вы умудрились этого не заметить».
Иносказания, метафоры, параллели, ассоциации — куда деваться от них человеку, у которого Агада, Талмуд в крови! Как не усмотреть в своем невезении невезучесть мира, как не содрогнуться под бичом, которым полосуют вселенную, ибо — не Осипом ли Мандельштамом сказано! — вселенная — это человек.
