Патрик внимательно изучил эскиз и вспомнил заглавие статьи в журнале Glamour, напечатанное большими буквами, которое все объясняло: «Хелена Рубинштейн: это я говорю с вами!» Он собрал все свое мужество и сказал:
– Эту копию читать не очень легко.
Княгиня согласно кивнула. Ободренный, он продолжал:
– К тому же текст мне кажется немного обезличенным.
И вот – эскиз летит на пол, а она снова начинает яростно барабанить кулаками по столу. Одна из женщин судорожно вздохнула, а вторая робко прошептала: «Но Мадам…»
– Все, хватит! Мы поговорим об этом позже, – прервала ее Хелена, указывая пальцем на дверь.
Две женщины молча покинули кабинет. Гораций, продолжавший яростно щипать свою бороду, тоже вышел вслед за ними. Мадам повернулась к молодой энергичной женщине, которая в тот момент деловито открывала окна.
– А у него что? Почему он тоже ушел?
Девушка в ответ только пожала плечами.
– Ну что ж, а сейчас поговорим о делах. Надеюсь, это будет приятный разговор, потому что день у меня начался так себе.
Патрик быстро огляделся. Кабинет казался принадлежащим мужчине: строгая мебель и антиквариат, только люстра из венецианского стекла придавала ему некоторую женственность. Громкий кашель мгновенно прервал задумчивость Патрика. Немного отдышавшись, княгиня Гуриели продолжила:
– Это от кофе. Я пью слишком много кофе. Так, рассказывайте, что вы умеете.
Не дав ему даже раскрыть рот, Мадам сама принялась перечислять те профессиональные качества, которые ее интересовали.
– Он умеет писать и говорить по-английски, по-французски и по-итальянски. Он хорошо разбирается в искусстве… Ну, а то, чего он еще не знает, – выучит!
Секретарша согласно кивала.
– Сколько? – промурлыкала княгиня, подойдя вплотную к молодому человеку.
Патрик тут же вспомнил совет своего друга Паллавичини и с безразличным видом промурлыкал в ответ:
– Четырнадцать тысяч долларов…
Мадам схватилась за горло и рухнула в кресло. Снова была разыграна сцена «еврейская мать» – она воздевала руки горе, будто в молитве, недоуменно указывала на него пальцем, качала головой и подпрыгивала в своем кресле.
– Он хочет разорить нас! – прошептала она, почти плача.
На глазах секретарши, которая с интересом за ними наблюдала, было разыграно настоящее представление. Хелена спорила, доказывала, сердилась и, в конце концов, вынула из ящика стола конверт, быстро что-то на нем нацарапала и передала юноше.
– Это мое последнее предложение.
«Семь тысяч долларов в год». Слово «семь» было подчеркнуто один раз, а слова «в год» – два. Он слабо пробормотал «да» и добавил:
