Вертолет увез пса вместе с инструктором. Я похлопал его на прощанье по плечу и задумался, отправят ли они нашего приятеля домой. Каким же я был наивным пацаном! Спустя пару недель они вернулись. Красавчик освоил еще несколько способов выманивать у меня часть ужина.
Середина лета 1967 года. Мы были в тысяче метров от огромного поля при крохотном хуторе под названием Суи-Трес. На этом поле заняло оборону американское артиллерийское подразделение. Его окружали две с половиной тысячи вьетконговцев. Нашей задачей было пробиться к артиллеристам и обеспечить их безопасность.
Мы ночевали прямо на земле в джунглях, положив головы на каски. Незадолго до рассвета со стороны Суи-Трес донеслись звуки прерывистой автоматно-пулеметной пальбы и взрывы тяжелых боеприпасов. Пришла пора встретиться с врагом лицом к лицу.
Я надел каску и потянулся за остальным снаряжением. Красавчик подошел ко мне, желая проверить, не найдется ли у нас минутки позавтракать. Темные джунгли наполнились обычным приглушенным шумом произносимых вполголоса ругательств и шороха экипировки. А к нам уже летели ракеты советского производства, которые вот-вот должны были начать разрываться в верхушках деревьев вокруг нас. Звук приближающихся ракет похож на свист пара, за которым следует долгое мгновение тишины, а потом оглушительный, сокрушающий легкие гром.
Воздух наполнился пылью. Я лежал ничком на земле, не понимая, как очутился в таком положении. Вокруг меня раненые звали медиков. Моя каска оказалась рассечена шрапнелью и больше ни на что не годилась. Длинный черный хвост Красавчика смущенно вилял подле меня. Инструктор заставил его лечь на брюхо в ожидании приказов. Но ждать смысла не было: молодой солдат уже отдал свой последний приказ.
Я бережно оттащил Красавчика в сторону и стал поглаживать его по спине. Липкая красная жидкость измазала мою ладонь и потекла по боку пса. Крохотный осколок шрапнели прошил его спину чуть ниже позвоночника. И снова казалось, что пес не замечал ранения, пытаясь вывернуться из моих рук, чтобы быть рядом со своим инструктором.
– Он не выжил, – сказал я псу, опустившись на колени и прижимая его к груди. – Он просто не смог.
Каждому «джи-ай» выдают широкий матерчатый бинт в тускло-оливковой сумочке, которая крепится на разгрузочный жилет. Правила требуют бинтовать раненого солдата его бинтом, приберегая свой для себя. У Красавчика бинта не было, и я перевязал его своим.
Пса забрали санитары вместе с другим раненым. Больше я никогда не видел Красавчика.
