После прогулки Джин любил рассказывать мне о паре уток, живших на озерце, расположенном в пяти домах от нашего жилища.
– Эти утки знают меня, милая, и разговаривают со мной, – сказал Джин однажды. – Я кормлю их дробленой кукурузой. Но даже когда у меня нет при себе кукурузы, они выходят из воды, чтобы поздороваться. Я хочу, чтобы ты пошла со мной и увидела их.
И я отправилась с ним. При звуках его голоса утки, крякая, поплыли к нему через все озеро. Он наклонился к ним, когда они вперевалку выходили из воды. И каждый день после этого, когда Джин входил в дом после своих прогулок, я спрашивала: «Что сегодня рассказали тебе утки?» Как-то раз он ответил мне:
– Они сказали: «Не вздумай уходить с берега, пока мы до него не доберемся. Смотри, как быстро мы к тебе подплываем!»
В один холодный осенний день я услышала, что Джин, войдя в дом, снова и снова зовет меня по имени. Случилось что-то ужасное. Я побежала из задней половины дома в гостиную. Он сидел в своем кресле, наклонившись вперед, взявшись за голову. И плакал, не делая ни единой попытки скрыть слезы. Это одна из черт, которые я обожаю в своем муже. Он не убегает в ванную, не притворяется, будто что-то попало в глаз, – просто плачет. Я, приготовившись ждать, опустилась перед ним на колени.
– Он мертв!
Кто? – не поняла я. Кто мертв? Кто-то из соседей? Поговори со мной, Джин.
Наконец он взглянул мне прямо в глаза и заговорил, тихо, запинаясь:
– Селезень… он мертв.
Я вгляделась в лицо, полное ничем не сдерживаемой новой скорби.
– Он лежит там, словно кучка перьев. Его подруга плавает вокруг него кругами и кричит.
Я не знала, что делать, поэтому продолжала молчать. Через пару секунд Джин встал и сказал:
– Я должен похоронить селезня. Уточка не понимает, почему ее самец не может встать.
Я тоже поднялась с пола и стала смотреть, как муж идет к гаражу, берет лопату… И вдруг наш гараж показался мне иным миром. И я не была уверена, что мне можно входить в этот мир. Босая, не зная, как утешить мужа, я последовала за ним, чувствуя себя едва ли не непрошеной гостьей. Коснулась его плеча, так невесомо, что он мог бы с легкостью проигнорировать мое движение.
– Ты не против, если я тоже пойду?
Почему я говорю это шепотом?
– Да, я хочу, чтобы ты пошла со мной, – тотчас сказал он.
Боже, я не знаю, как ему помочь, не знаю даже, зачем иду с ним. Пожалуйста, помоги мне. Я побежала за туфлями и накинула куртку. Мы вместе отправились выполнять эту скорбную задачу.
