Крики выжившей утки были слышны еще до того, как мы добрались до воды. Пока Джин молча копал яму в красной глине Джорджии, я сидела рядом с ним на земле, обняв колени руками. Вместо того чтобы смотреть на Джина или мертвого селезня, я уставилась на поразительное отражение ярких красных и желтых деревьев в чистой воде озера. Я очень старалась сосредоточиться на красоте осени, но панические крики утки мешали моим попыткам обрести безмятежность. Осиротевшая утка плавала возле того места, где Джин копал яму. «Кря! Кря! Кря!» – звала она. Полагаю, она думала, что Джин каким-то образом исправит ситуацию. Это было то самое место, на которое Джин приходил встречать уток на берегу. Утка продолжала крякать.
Мне хотелось сказать ей: «Смотри, уточка, все кончено. Ты должна принять смерть и боль. Я знаю, потому что сама пережила это. Воплями тут не поможешь». Но утка никогда не «говорила» со мной, так что я продолжала хранить молчание, по-прежнему не понимая своей роли во всей этой необычной драме. Потом увидела, что Джин принес пластиковую сумку. Мы на миг встретились взглядами, и он кивнул. Я осторожно подняла все еще теплое тельце селезня и опустила его в сумку.
Джин, копая, не отводил взгляда от могилки и начал говорить, обращаясь к выжившей утке, – тихонько, не поднимая глаз. Она, казалось, внимательно слушала, плавая туда-сюда по воде в нескольких сантиметрах от берега.
– Я знаю, это больно, девочка. Понимаю. Правда, понимаю. Жизнь несправедлива. Мне так жаль, девочка!
Кря! Кря! Кря! Кря! Кря!..
Я крепче сжала колени руками и посмотрела вверх, на неправдоподобно голубое небо, думая: Ты должна это выдержать, уточка. Другого выхода просто нет, когда тебя… оставили. Что-то сродни му́ке на миг шевельнулось внутри меня, и слезы вдруг обожгли глаза.
Быть оставленной – о, этот ужас быть оставленной! Джин водрузил на могилку большой камень, и мы стояли, глядя на него, как мне показалось, очень долго.
Когда мы повернулись и пошли прочь, уточка закричала нам вслед. Потом поплыла, медленно, бесцельно, в обратный путь через озеро. Я повернулась, чтобы посмотреть на нее, и сразу же об этом пожалела. Никогда прежде не видела, чтобы она плыла через озеро в одиночестве. Эта картина запечатлелась в моей памяти. Она думает, что у нее не осталось сто́ящей причины жить.
На следующее утро Джин ушел на прогулку до того, как я проснулась. Я сидела на диване, когда звякнул дверной звонок. У порога стояла привлекательная, энергичная женщина, одетая для прогулки.
