Лэрд кинул взгляд на Бракена, который глазел на них с любопытством.
— Нет, Катарина.
Девушка в ответ закатила глаза, а потом подошла к англичанину. Тот принял ее приглашение и пустился в пляс с той же страстью, что и Кэт.
В этот момент какая-то часть Локлана кипела ненавистью к этому человеку, но больше всего лэрд ненавидел самого́ себя. Ведь он сам мог бы сейчас с ней танцевать. Только он запрещал это себе.
«Ты будешь выглядеть, как дурак, парень. Мужчины не танцуют. Отплясывают только бабы, кастраты и шуты. Хочешь, чтобы женщина посмеялась над тобой — тогда иди, выкаблучивайся! Поверь, этих дур волнует только то, как мужчина сражается на поле боя, и на что он способен в постели».
Его отец был прав. К тому же, в тот единственный раз, когда Локлан танцевал, его возлюбленная легла в постель с другим…
Мак-Аллистер вздрогнул от этого жестокого воспоминания. Он унизился, чтобы угодить Майре, но этого оказалось недостаточно. Он не опустится до такого снова. Пусть люди принимают его таким, каков он есть. А если не желают, он обойдется и без них.
Так что лэрд удовольствовался созерцанием того, как танцуют его спутники.
Пока не почуял, что зайцы подгорают.
Выругавшись, он бросился к вертелу, чтобы повернуть его, но было поздно: одна сторона жарко́го уже почернела.
Запыхавшись, подбежала Катарина и воскликнула:
— О, нет!
— Видишь, к чему привело твое дурачество? — резко бросил горец.
Принцесса в ответ лишь беззаботно рассмеялась:
— Вижу. К обуглившимся зайцам и улыбке. Лучше пусть это, чем тяжелая хворь.
Локлан хотел было возразить, но его подкупили озорные искры в глазах Кэт и он тоже улыбнулся.
— Однажды, Локлан, я заставлю тебя танцевать.
— Этого никогда не случится, девушка.
— Ты бросаешь мне вызов?
— Нет, я всего лишь говорю правду.
Глаза Катарины по-прежнему светились игривым весельем:
— Я тоже. В конце концов, все будет по-моему. Попомни мои слова.
В этот миг дело осложнялось лишь желанием горца, чтобы все было так, как хочет он, причем в совсем другом танце. Ощущая исходящий от Кэт жар, воин отчаянно жаждал попробовать на вкус ее губы и тело.
— Лучше предоставь мне об этом позаботиться, — сказала Джулия, подойдя к Мак-Аллистеру. — Мы не можем себе позволить спалить этих зайцев окончательно, иначе тебе придется снова идти на охоту.
Она оттеснила Локлана от костра и взяла на себя приготовление жарко́го.
Шотландец кивнул, хотя даже толком и не понял ее слов. Все его внимание было сосредоточено на губах Катарины.
