БАЗКОВСКИЙ ХАРЛАМПИЙ
Анатолий Яковенко
0
Анатолий Яковенко
БАЗКОВСКИЙ ХАРЛАМПИЙ
Уже перед самым отъездом из Вешенской мне было как бы ниспослано еще одно откровение. Когда при встрече все с тем же Иваном Григорьевичем Мельниковым (он приехал сюда из своих родных Плешаков к сыну) разговор вдруг зашел и о Харлампии Ермакове. Том самом казаке, который жил тут же, в соседних Базках, и послужил прототипом сразу столь полюбившегося всему народу шолоховского героя Григория Мелехова.
— Михаил Александрович много от него взял, — выпрямляясь и оживая, продолжал Иван Григорьевич.— Тот всю войну прошел и в восстании участвовал. И в бандах. У Фомина, который пропустил красных на Дон. А потом и против большевиков... ему крестный советовал уехать. Когда как раз суматоха и неладица начались. Но Харлампий не послушал, он у себя в Базках при хуторском правлении был инспектором кавалерии. Помню, как в двадцать пятом допризывников вел в Мешковскую станицу. Шли пешками, а на подводах только харчи везли. А потом саботаж был, и нас всех подряд какой-то Рубинштейн судил. И Харлампия отвезли вместе с нами в Миллеровскую кутузку. Камера человек на сорок была. Он в сапожках, галифе, рубашке. И нрава о-ё-ё какого крутого! Не зря, видать, четыре креста дают, один раз пятнадцать немцев срубил! Повернул лошадь и думает: "Лишь бы не подбили! А уйтить я уйду". Лошадь резвая была... рубил направо и налево.
— А кто ему тут у вас памятник ставил? — спросил я.
— Как же, — подхватил Иван Григорьевич.— Живому герою. Просыпаются раз, а на самом обрыве стальной обелиск красуется. Вот все и повалили туда... а следом за этим и милиция нагрянула. Сорвали кое-как и к себе назад уехали. "Еще беляков тут не чествовали, нехай, мол, валяется!"
— И кто же это отважился? — снова не удержался я.
— Точно не скажу,— развел он рукамию. — Сперва никто не знал... поставили и укатили! А потом поговаривали, что будто бы из Нижнего Новгорода какой-то хлопец. Сам сварил и сам бетон привез... За ночь управился.
— А памятник-то уцелел?
— Да вроде у внука,— ответил с тем же спокойствием Иван Григорьевич.— Подобрал и увез к себе в Базки... он так и живет в дедовском курене!
И уже на другое утро я отправился с несколькими собратьями по общему делу в Базки. Выйдя из автобуса и разыскав среди добротных кирпичных домов совсем обветшалый, запущенный курень, мы вначале только остановились возле плетня и некоторое время стояли в какой-то растерянности. Потом раскрыли калитку с трудом пробрались сквозь высокий сплошной бурьян и репей к самому входу и, едва отворив слегка подпертые двери, сразу же обнаружили в небольшой дощатой пристройке перевёрнутый набок стальной обелиск.
