Беллер навис над ним и долго смотрел на него.
— Скажи мне еще одно: многое ли ты оставил позади… в том мире.
— Я оставил там все.
Старик громко расхохотался.
— Тем лучше для тебя. Значит я не ошибся. Мой выбор — самый тот. — И он ударил ладонью людомара прамо в лицо.
Необъятная пустота, непроницаемая тьма, гремящая тишина обрушились на охотника едва ладонь беллера прикоснулась его лба.
— Это моя любовь, это моя кара тебе, это моя ненависть и моя боль тебе, о, Владыка. Оставляю ее тебе после себя дабы не свершилось то, что предначертано. — Голос беллера удалялся. — Я оставляю тебя здесь. Я отнимаю тебя у тебя. Я провозглашаю Маэрха в тебе. Нет и не было, но будешь ты вновь. Когда Владыка сокроет очи, когда тьма пронзится светом надежды; когда зло поглотит само себя…
На этом голос старика затих и вместе с ним провалилась в тишину сама Вселенная.
Маэрх
Тусклый свет с трудом пробивался сквозь щели в потолке. Он был серебрист. Робкие нечеткие лучики его ниспадали рваными нитями на грязный, заваленный осколками битого камня, пол. Паутина белесой бахромой свисала по углам. Ветерок, проникавший в комнату неведомо откуда, слегка колыхал ее и озорно играл отдельными прядями.
В углу копошились крысы — эти извечные спутники запустения и тишины подвалов. Их еле слышные шажки вереницей хрустящих звуков пробегали вдоль стен, перемежая со звуками осыпающейся каменной кладки. Тихий писк говорил о том, что крысам было, чем заняться.
Окружающее пространство дышало спокойствием. Это был тот тип покоя, какой свойственен, наверное, только заброшенным домам или клетушкам, в которых обитают очень старые существа, заботящиеся только о том, чтобы дождаться своего часа на выход в мир иной.
Ярко сверкнул на свету паук, переметнувшийся с одной стороны комнаты на другую. Видимо, крыса пошевелила паутину, а он и рад бросится в пасть к хитрюге.
Непродолжительная неравная борьба. Писк, хрип. Хруст. Путь паука был окончен, и паутина будет дожидаться нового владельца, лениво помахивая лохмами.
Неожиданно в одном из углов помещения нечто зашевелилось. Выдох, вместе с котором туча пыли вылетела на середину комнаты, разнесся по помещению словно бы грохот раската грома.
Все обитатели этого тайного и тихого мирка на мгновение замерли, а после ринулись каждый в свое убежище.
Стена на уровне двух локтей стала медленно со скрипом и скрежетом отходить. Комнату наполнили клубы пыли.
Словно произрастая из пылевого облака, в робких отблесках света, лившихся в потолка поднялась высокая фигура. Она глубоко вдохнула, резко кашлянула и отряхнула руки.
