И Приамов вымрет славный род.
Ты сойдешь в места, где день не блещет,
Где Коцит волною сонной плещет:
В Лете злой любовь твоя умрет.
Все мечты, желанья, помышленья
Потоплю я в ной без сожаленья,
Только не свою любовь;
Чу! дикарь опять уж под стенами!
Дай мне меч, простимся со слезами:
В Лете не умрет моя любовь!
Франц. Герман, переодетый. Даниэль.
Франц. Вот этот человек. Он говорит, что принес вам страшные вести. В состоянии ли вы их выслушать?
Ст. Моор. Для меня дорога одна весть. Подойди ближе, мой друг, и не щади меня. Подайте ему стакан вина.
Герман(изменив голос). Граф! не сердитесь на бедняка, если он, против воли, растерзает ваше сердце. Я чужеземец, но знаю очень хорошо, что вы отец Карла фон-Моора.
Ст. Моор. Почему ты знаешь это?
Герман. Я знал вашего сына.
Амалия(встревоженная). Он жив? жив? Ты знаешь его? Где он? где? (Хочет убежать из комнаты).
Ст. Моор. Ты знаешь моего сына?
Герман. Он учился в Лейпцигском университете, но вдруг куда-то исчез. Где он был и что делал – я не знаю. По его словам, он, с непокрытой головой и босиком, обошел всю Германию, вдоль и поперек, вымаливая подаянье у дверей и окон. Пять месяцев спустя, вспыхнула война между Пруссией и Австрией, и так как ему не на что было надеяться, то он и последовал за громом победоносных барабанов Фридриха в Богемию. «Позвольте мне», сказал он великому Шверину, «умереть смертью героя: у меня нет более отца.
Ст. Моор. Не смотри на меня, Амалия!
Герман. Ему поручили знамя – и он помчался за победоносным полетом прусаков. Мы были с ним случайно в одной и той же походной палатке. Много говорил он о своем престарелом отце, о лучших былых временах, о несбывшихся надеждах – и слезы выступили на глазах его.
Ст. Моор. О, замолчи!
Герман. Восемь дней спустя, началось жаркое прагское дело. Смею вас уверить, что сын ваш вел себя, как храбрый воин. Он делал чудеса в глазах всей армии. Пять полков сменилось около него – он стоял. Каленые ядра сыпались градом справа и слева – сын ваш стоял. Пуля раздробила ему правую руку, он взял знамя в левую и стоял.
Амалия(в восторге). Гектор, Гектор! Слышите ли? – он стоял.
Герман. Вечером, по окончании сражения, я отыскал его; он лежал, пораженный пулями. Левой рукою старался он унять текущую кровь; правую он зарыл в землю. „Брат!“ сказал он мне, „я слышал, будто наш генерал убит?“ – „Убит“, отвечал я: „а ты?“ – „Кто чувствует себя храбрым солдатом“, вскричал он, отняв руку от раны, „тот следуй за своим генералом, как я.“ И вслед затем его великая душа отлетела за героем.
