Последний раз «Скиталец» качнуло так сильно, что морякам пришлось вычерпывать воду, которая хлынула на борт. Деревянными ковшами, ведрами, а кто-то шлемами — викинги черпали воду с днища и выливали через левый борт. Торгрим изо всех сил пытался удерживать равновесие, но человеческим силам есть предел.
— Риф взять![5] — крикнул он морякам на палубе. — Два рифа! — Голос его звучал зычно, он словно топором рубил завывания усиливающегося ветра. За все эти тяжелые годы, несмотря на различные травмы, часть из которых представляла собой лишь царапины, а часть едва не стоила ему жизни, он ничуть не утратил былой силы.
Торгрим только-только оправился от последнего ранения — колотой ножевой раны, едва не унесшей его на тот свет. Его ранили во время набега на храм в городке под названием Тара, и Торгрима чуть не убил его же соотечественник-норманн, решивший, что тот и есть его враг. Дружинники отнесли Торгрима на корабль и переправили в Дуб-Линн. В проклятый Дуб-Линн, скандинавский форт, некогда бывший всего лишь пристанищем для кораблей на ирландском побережье, а теперь ставший самым большим и богатым городом на острове. В Дуб-Линн, из которого Торгрим снова и снова пытался сбежать, а боги, словно в насмешку, швыряли его назад к стенам этого города, на илистые берега реки Лиффи.
Команда перенесла тело Торгрима на доске в дом, где они с Харальдом и Старри переждали зимние месяцы. Дом тот принадлежал ирландке по имени Альмаита, любовнице Торгрима, вдове кузнеца-датчанина. Альмаита оказалась искусной врачевательницей, и, когда весна уступила свои права лету, она выходила Торгрима. Практически полностью излечила. Он все еще был слишком слаб, даже когда разгар лета миновал, а погода — отличная погода по ирландским меркам — грозила ухудшиться. Торгрим понимал: если он намерен отправиться домой в этом году, ему следует поторапливаться. Самое время отчаливать.
Альмаита умоляла его никуда не уезжать, убеждала, что он еще не в полной мере набрался сил. Торгрим знал, что женщина права, но не хотел еще одну зиму провести в Дуб-Линне. Лучше уж пойти ко дну.
И сейчас они вполне могут оказаться на дне, если не сумеют взять риф. И побыстрее. Те из них, кто не вычерпывал воду, или же те, кто уже устал ее черпать, схватили канаты, которыми крепился большой квадратный парус, сейчас едва не лопавшийся на ветру у них над головами. Все бывалые моряки — им не нужно было рассказывать, как брать риф, учить, как подвязывать нижний край паруса, уменьшая вполовину площадь развевающейся на ветру материи.
