Мужчины встретились взглядом с Торгримом, и тот едва заметно кивнул в сторону Орнольфа. Харальд со Старри тут же поднялись, подхватили Орнольфа под руки с двух сторон и сняли с ширстрека, на который он все пытался взобраться.
— Полегче, дедушка, — сказал Харальд, — а то так испугаешь Тора, что тот штаны от страха намочит, и что будет дальше — и думать не хочется!
Скрепя сердце Орнольф все же позволил снять себя с балки и усадить на небольшую скамью. Старри поднял его рог, а Харальд взял бурдюк, все еще полный хмельного меда, и наполнил рог, чтобы ублажить старика. Сидящие с наветренной стороны моряки с угрюмыми лицами отвернулись, когда представление закончилось. Плевать им было на то, что Орнольф заигрывал с богами. Как было плевать и самому Торгриму.
Те, кто отчалил с Торгримом и Орнольфом на «Красном Драконе» с хутора Вик полтора года назад, уже привыкли к подобному поведению старика. Но таких ветеранов осталось мало. Большинство членов нынешней команды плохо: знали жителей Вика. Они взошли на борт судна в Дуб-Линне, куда стеклись со всех скандинавских стран, большей частью из Норвегии. Они присоединились к команде потому, что искали способ попасть домой, а еще потому, что были наслышаны о Торгриме Ночном Волке и хотели стать частью его дружины.
Очередной порыв ветра накренил судно, и Орнольф выругался, когда разлил мед на тунику. Злился он не из-за пятна на одежде — она и так уже насквозь промокла, — а потому, что пролил выпивку, запасов которой на борту оставалось мало. А впереди еще долгий путь. Полтора года назад они с Торгримом, Харальдом и командой отправились из Норвегии в плавание к берегам Ирландии. Однако простой план оказалось чрезвычайно сложно воплотить в жизнь, как чаще всего и бывало, поэтому их возвращение в Вик пришлось отложить на неопределенное время.
Честно признаться, Торгрим уже начал подозревать, что боги насмехаются над ним. Снова и снова перед ним маячила заманчивая перспектива вернуться в Эуст-Агдер — единственное его заветное желание на данный момент, а потом внезапно боги лишали его этой надежды. Он все гадал: неужели это наказание ему за богохульство Орнольфа? Наказывать же самого богохульника богам было не с руки, потому что даже будучи трезвым — что случалось крайне редко, — он как будто и вовсе не переживал о том, что с ним станет. Вик, Дуб-Линн, жизнь, смерть — казалось, Орнольфу было все равно, пока это не ограничивало его скандальных выходок. Со стороны богов, конечно, было нечестно наказывать Торгрима за проступки Орнольфа, но Асгард никогда не отличался справедливостью.
