– Узнал, – говорит. – Всё же узнал. Сильно изменилась?
Сказать, что она изменилась – ничего не сказать. Передо мной стояла моложавая старуха. Тогда, в первую нашу встречу, ей было чуть за тридцать, а выглядела она на двадцать пять, а то и моложе. Теперь ей было около сорока, а выглядела она на пятьдесят, если не больше. Лицо морщинистое, взгляд тусклый, волосы седые немытые и нечёсаные. Пальто из прошлой жизни – дорогое, но потрепанное, в пятнах, на груди чем-то залито. Видимо, вином. И вся она замызганная какая-то, жалкая. Как я её узнал? Но она и тут быстро сориентировалась.
– Неудобно тут разговаривать, может, выйдем? Или побрезгуешь?
Я кивнул.
– Выйдем.
Вышли. А я слов не могу найти. Что ей сказать? И она молчит, в глаза взглянуть боится. Руку подняла, хотела по груди погладить, да так и не решилась. Повисла рука в воздухе, задержалась немного, потом бессильно упала. Она слабо усмехнулась.
– Удивлён? Тебе и сказать нечего?
Я пожал плечами.
– Удивлён – не то слово. Как же это случилось? Ты такая была…
Она снова усмехнулась. Всё той же жалкой-прежалкой усмешкой.
– Была… Была-была, да вся вышла. – Немного помолчала. Потом продолжила: – Помнишь, я сказала, что тебе не по зубам? Хоть и остался ты в моей душе на всю жизнь, а я тогда так и думала: «не по зубам». Считала себя королевой. – Она снова усмехнулась. – Королева «Шантеклера». И в своём кругу так себя повела. Кому-то не отдала, кому-то не дала, кого-то вообще послала. А там ведь, в кругу этом, свои законы и порядки. Своя иерархия. Сутенёры, менты, администраторы, папики, мапики, авторитеты разные. Ну и выбросили меня, как шавку подзаборную. Понимаешь, сегодня королева, а назавтра пинком под зад – и пошла вон! Я сначала-то хорохорилась. Подождите, мол, ещё позовёте! Позвали? Хренушки! Там таких, как я, пруд пруди! Ещё и очередь стоит. А когда сообразила, что к чему, поздно было. Со мной не то, что разговаривать, никто в мою сторону даже посмотреть не захотел! Одним словом – шавка! А оказалось: не готова я к такому повороту. – Она покачала головой. – Совсем не готова. Сломалась. И не заметила, как скатилась к этому бомжатнику. Квартиру свою шикарную сменяла на однокомнатную. С доплатой, конечно. Доплата, думала, на деток пойдёт. Двое их у меня, если помнишь.
Я кивнул.
– Я всё помню, – говорю. А она слова мои мимо ушей пропустила и продолжает:
– Ну, благими намерениями, известное дело, дорога в ад вымощена. Доплату эту я благополучно пропила. Как и мебель. – Она снова помолчала, потом взглянула мне в глаза. – Такие вот, друг Анатолий, дела. Так что пожертвуй мне ещё трёшку и катись по своим важным государственным делам. А я уж как-нибудь в своей бомжовой компании потусуюсь.
